- Посмотрите.
Юхансен и Свенсен подошли и глянули внутрь. Их взору предстал бледный гриб возле задней панели.
- Как он здесь вырос?
Свенсен забрал сумку с ноутбуком.
Петерсен, хлопнув крышкой багажника, вытер руки об джинсы, плюнув на асфальт:
- Машина пропала. Построю микрорайон, куплю новую.
Юхансен предложил выкупить тачку у Трохима, ей всего 36 лет.
- Соглашайся, Петерсен, «копейка» гораздо прогрессивней Форда-Т. - Друзья, развеселившись, смаковали будущую покупку Петерсена. Радиостанция, висевшая у Свенсена на поясе голосом Арнольда объявила, о том, что «пеликан» вызывает «колибри» и просит «колибри» зайти в 446-й. Свенсен помчался на зов бермудских начальников.
- Свенсен, дорогой, только что звонили из Стокгольма. Советники Карла хотят, чтобы мы завтра были в Швеции. Визы открыты, билеты на самолет забронированы,
В полумраке заскрипело антикварное кресло - это поднялся Опанас. Он по-отечески взял Свенсена за плечи и подвел к огромному зеркалу, в темной от времени резной раме.
- Не обижайся, Свенсен, но приодеться придется. Карл Густав нас может не понять. Ты же умный, сам понимаешь, эти протокольные штучки.
- У нас демократия, и король в Швеции классный.
Свенсен рассматривал свое отражение. Из зеркала на него смотрел небритый паренек с горящими глазами. Глаза кричали о том, что организм паренька истосковался по тернивке. Организм был одет в грязные голубые джинсы и подаренную ему Петром футболку «Ну, погоди», где волк, изображенный на спине, гнался за зайцем на груди. Грязные ноги в шлепанцах демонстрировали давно не стриженые потемневшие ногти, что роднило слависта с сатирами, с любовью изображенными фламандским художником Якобом Йордансом в XVII веке.
«Опанас прав, король меня может не понять», - подумал Свенсен и произнес:
- Я в душ.
- О’кей, мы ждем, - показал на часы Арнольд, - время пошло.
В Киеве, посетив посольство Швеции, выдвинулись за покупками в модные магазины. Приодеть Свенсена оказалось нелегкой задачей. Он был очень мелким, из предложенного в бутиках с него не спадали только часы и галстук. Больше других страдал Опанас, его мутило от всех этих
- Эх, отправить бы тебя в этой шляпке на свежий воздух, в поле, которое кончается за горизонтом, надавать подсрачников и заставить собрать тридцать тонн буряка, - мысленно сплюнул он и повернулся к своим, где возле растерявшегося Свенсена, заваленного коробками с обувью, вешалками с рубахами, костюмами, вовсю суетились две длинноногие продавщицы. Арнольд критически наблюдал за ходом примерки.
- Израилевич, - строго произнес Опанас, - заканчивай эту бодягу. Поехали, знаю я один бутик, там есть все размеры.
В машине Свенсен получил подарок - часы. Опанас предложил ему, на всякий случай, проковырять одну дырочку в крокодиловом ремешке его новых «котлов».
- Куда едем? - спросил водитель.
- Дарница, улица Малышко, бутик «Детский мир», - приказал Опанас. Через полтора часа из «Детского мира» вышел элегантно одетый мальчик с первой сединой в висках и очень дорогими часами. Его сопровождали двое мужчин с пакетами.
Утром, чидя в самолета, выруливавшем на старт, отдох-нувший, бодрый Опанас, возбужденно рассматривая салон
- Классный аппарат. Думаю, нам очень скоро понадобится такой же. Арнольд с удивлением посмотрел на друга:
- Зачем? Ты не представляешь, сколько с ним мороки.
- Вся морока окупится, - по-хозяйски рассуждал Опанас. - Нам с тобой в ближайшее время предстоит много полетов, - загадочно подытожил президент ЗАО «Бермуды».
Самолет набрал высоту, улыбавшаяся стюардесса подкатила к их диванам тележку с напитками. Глаза Свенсена вспыхнули надеждой.
- Может, по мерзавчику «Абсолютика», чтобы сравнить с тернивочкой, - предложил славист.
- От неугомонный, - улыбнулся в бороду Опанас, - давай еще попросим сало с чесноком и луком, потом прилетим и разом дыхнем на Карла Густава. Потерпи неделю.
Опанас указал на трехсотграммовую бутылочку шампанского брют. Стюардесса со щелчком открыла «Мадам Клико» и разлила по бокалам. Разочарованный Свенсен, отхлебнув, уставился в иллюминатор. Арнольд, по опыту зная, что Опанас никогда ничего не говорит просто так, в упор посмотрел на него и спросил:
- Ты про самолет серьезно?
- Арнольд, вполне.
- Теперь я, кажется, понял, зачем на Бермудах экуменическая часовня. Неужели…
- Да, - перебил Опанас. - У меня в архиве, кроме расписки Карла, хранится еще и долговая расписка Петра Первого. Там долг еще больше.
Арнольд Израилевич покрылся потом и, откинувшись на спинку кресла, залпом выпил холодное шампанское:
- С Россией, пожалуй, будет посложнее. Придется под- ключать наших.
- Подключай своих, - согласился Опанас, мечтательно рассматривая проплывавший внизу ландшафт.
