договор о сотрудничестве. Я этого ждала три года! А не ехать на конференцию — просто преступно! Там в первый же день запланировано выступление по нашей с тобой теме. От института обязательно должен кто- то выступить.
— Даже не знаю! — замялась я, представив, как на это отреагирует Владимир Вячеславович., — Я бы с удовольствием поехала, но боюсь, шеф не отпустит. Работы полно.
— Да это всего на пять дней. Сегодня уже вторник, самолет завтра в тринадцать ноль-ноль. В воскресенье вернешься.
— Не обещаю, но попробую отпроситься.
— Вот и хорошо. В любом случае позвони мне вечером домой, договорились?
— Договорились, — ответила я, прекрасно понимая, что Сочи мне не видать как своих ушей.
Но к шефу все же пошла. ВВ сидел мрачнее тучи, кидая в телефонную трубку отрывистые фразы. Он жестом указал мне на стул и, закончив разговор, спросил:
— В чем дело, Наталья Анатольевна?
— Владимир Вячеславович! Мне нужно взять административный отпуск. — Садиться я не стала, предпочитая стоять — так шеф кажется еще мельче, и это хоть чуть-чуть утешает меня во время очередного разноса.
— Это еще зачем? — Его бармалейские усики резко дернулись вверх.
— Послезавтра начнется стоматологическая конференция, и я получила приглашение.
Выражение лица моего дорогого руководителя надо было видеть! Описать это невозможно.
— А работать кто будет? — исторг он, сверкая глазами.
— Я договорюсь с Леной из второй смены. Она меня подменит, а я потом отработаю за нее. — Я была аки ангел во плоти, но это не помогло.
— Никаких подмен, — строго сказал шеф.
— Но ведь я не на свадьбу отпрашиваюсь, на конференцию. — Мне едва удавалось говорить сдержанно.
— Не вижу разницы! — кипел он, как Везувий. — Вам лишь бы не работать!
ВВ был зубным техником, окончил медицинское училище и людей, повышающих свой квалификацию, почему-то откровенно недолюбливал. Хотя это его право. Он — хозяин, а я хоть и имела степень кандидата медицинских наук, была у него наемным работником. Обычно я сносила его нападки довольно терпеливо, но, когда он практически назвал меня лодырем, терпение лопнуло.
— Хорошо, — медленно, стараясь раньше времени не сорваться, сказала я. — Позвольте задать вопрос. Насколько я знаю, за пять лет моей работы у вас на меня не было ни одной жалобы. Или это не так?
— Так.
— Как по-вашему, у нас в городе много стоматологов с кандидатской степенью?
— Не считал.
— А я знаю, что не так уж и много. И я, кстати, одна из них. Так что извольте не грубить. В любом случае я это не заслужила.
Я вышла из кабинета, изо всех сил стараясь не хлопнуть дверью. В кухню я ворвалась, аки разъяренная львица, но не успела приняться за еду, как в дверях опять появилась Светочка.
— Наталья Анатольевна! Вас снова к телефону.
— Слушаю вас! — не очень приветливо бросила я в трубку.
— Натулечка! Я сломала зуб!
— Ситнюша, это ты? — Среди треска и всхлипов, доносящихся из трубки, я с трудом узнала голос подруги.
С Танькой мы были не разлей вода с детства, познакомились в первый же день после нашего переезда на новую квартиру и почти всю жизнь прожили в одном дворе: вместе ходили в школу, прыгали в классики, лазили по деревьям. Впоследствии — вместе гуляли с мальчиками, поверни друг другу все сердечные тайны.
Строитель по образованию, а по складу характера — явный романтик, она буквально засыхала в сонной атмосфере проектного института, куда попала по распределению. Однажды после рождения сына, гуляя в парке с коляской, Ситнюша познакомилась с Леночкой Перовой, будущим руководителем местного филиала одного крупного московского банка. В ту пору Леночка была просто экономистом. И тоже находилась в декретном отпуске. Вскоре госпожа Перова сделала головокружительную карьеру. А после своего назначения призвав Татьяну в банк в отдел ценных бумаг, затем направила ее на учебу в заочный финансовый институт. Через пару лет Танюша уже была начальником отдела, лихо считала всякие, там дисконты и со знанием дела рассуждала о котировках акций. Ее муж успешно торговал недвижимостью, сын ходил в первый класс, и Татьянины жизненные горизонты доселе не омрачало ничто, кроме злосчастного сломаного зуба.
— Я… — прорвалось как с другой планеты. — Можно я приеду?
— Ну чего ты ревешь! Приезжай к концу дня я тебе все сделаю, никто и не заметит, что зуб сломан.
— Я жить не хочу! — Треск в трубке неожиданно прекратился, и эти слова я услышала совершенно отчетливо.
— Ты что, совсем по весне свихнулась? — возмутилась я. — Нашла из-за чего умирать!
— Да я не из-за зуба!
— А из-за чего?
— У Петюни другая женщина!
ГЛАВА 5
Я даже не нашлась, что ответить. Танькин Петюня, а точнее, Петр Ильич Ивашов, был человеком мягким, интеллигентным и внешне поныне походил на профессора истории, чем на директора агентства недвижимости. Они были настолько подходящей парой, что мысль о его измене не могла даже прийти в голову. Они буквальном смысле сдували друг с друга пылинки. Правда, в последнее время в этом больше преуспевала Татьяна. Она старалась оградить мужа от всяческих житейских забот, благо средства позволяли, мотивируя это тем, что Петюня сильно устает на работе. Он же с благодарностью принимал такую заботу, проводя уикенды за городом с друзьями. Охота чередовалась с рыбалкой, которую сменяли соревнования по футболу, а Танюша порхала между стиральной машиной и плитой, продумывая для ненаглядного какой-нибудь кулинарный сюрприз. Петюня возвращался с очередного «субботника», восхищался сюрпризом, нежно целовал супругу и ложился на диван набираться сил перед новой трудовой неделей.
Несколько раз в разговорах «за жизнь» я пыталась объяснить подруге, что превращение мужа в мальчика ни к чему хорошему не приведет, но Танька смотрела на меня счастливыми глазами, совершенно не понимая, о чем это И вот теперь она рыдает в трубку, скорбя сломанном зубе и о гулящем муже.
— Зуб-то какой? — Я решила переключить Таньку с одной беды на другую.
— Передний, — всхлипнула она.
— Здорово сломала? — участливо спросила я.
— Не знаю. — Ответ хорошо отражал степень потрясения, в котором в данный момент пребывала моя подруга. Чтобы не увидеть, насколько сильно сломан передний зуб, действительно надо быть в состоянии сильнейшей нервного стресса.
— Слушай, что я тебе скажу. — Рыдания на том конце линии слегка замерли. — Успокойся!
— Я не могу.
— Выпей валерьяночки и попытайся как-нибудь отвлечься.
— А как?
— Сходи, например, в парикмахерскую, сделай маникюр. — Легко советовать другим! Еще неизвестно, как бы я сама реагировала в подобной ситуации. — А к нам приезжай через часик-полтора. Я выкрою для
