– Последняя сигарета, – возразил он.
– Это потом. Перед казнью. А сначала – речь. Все равно ты сейчас встать не можешь, так что можно и поговорить. – Она соскребла немного инея со стены и мокрой ладонью провела по лицу. – Очень больно? – поинтересовалась она у Симаргла.
– Не очень, – сердито огрызнулся он издалека.
– Завидую. А у меня голова раскалывается.
– Еще бы. Ты выкачиваешь энергию дочиста.
– Это не я. Это канал. Мне от этого ни капли не достается.
– А перехватить поток не пробовала?
– Нет. Не рискую.
– Попробуй на досуге.
– Ты научишь! На свою голову.
– Да я уже научил. Лишнему. Что ты устроила на арене?
– У меня получилось!
– Это у меня – получилось. Я же предупреждал: сначала нужно определить цель. Зачем ты вышла на арену?
– Учиться.
– В схватку ввязываются только для одного: чтобы победить.
– Я победила, – но в голосе уже не было уверенности.
Он скептически хмыкнул.
– Это я победил. Довел поединок до логического конца.
– Ты не мог ее убить.
– Мог, – заверил он ее. – Думаешь, ты одна способна кромсать реальность?
Ей надо было, наверное, испугаться, ужаснуться, занервничать. Она сидела в одной комнате с убийцей. Но, преодолев психологический порог страха, она уже не могла вернуть себе разумное ощущение опасности.
– Зачем? – только и спросила Сова.
– Для наглядного урока.
Она точно знала, что он лжет. Сейчас, когда оба были слишком потрепаны, чтобы поддерживать привычный уровень ментальной защиты, Симаргл вдруг перестал казаться ей черной глухой стеной. В темном облаке его биополя вспыхивали яркими сполохами никогда ранее не виданные ею эмоции. Сама она тоже была не в состоянии закрыться от его пристального внимания, так что если бы у Симаргла в эту минуту хватило сил на ментальную агрессию, он выпотрошил бы ее мозг до донышка.
– Мог бы для разнообразия сказать правду, – заметила Сова. – Ты же телепат. Ты же тоже чувствуешь, когда тебе врут.
– Ты – не телепат, – отмахнулся он.
– Увы, – призналась она. – Но вранье чувствую. Впрочем, твое вранье меня обнадеживает. Раз ты мне врешь, значит, у меня есть шанс остаться в живых. С будущим трупом ты не стал бы завираться.
– С будущим трупом я бы и разговаривать не стал.
– Вот это – правда, – подтвердила Сова.
– Ладно, – согласился он. – Правда: мне не нужен был живой свидетель.
Это был странный разговор, больше похожий на взаимный допрос под наркотическим воздействием. Можно было и не отвечать. Но, отвечая, уже не имело смысла изворачиваться.
– Значит, все-таки это было неудачное покушение, – констатировала Сова.
– Моя очередь спрашивать.
– Хорошо. Давай.
– Какой препарат используется в Ордене для блокирования действия ядов? Наркотиков?
– Понятия не имею, – честно призналась она.
– Ладно, через несколько часов я все равно буду это знать.
– Каким образом?
– Твоя кровь осталась на чужом клинке. Он уже в лаборатории.
– Тебя ждет большое разочарование, – ехидно пообещала она. – Мне ничего не вводили. К тому же после моего тела клинок побывал еще в одном. Уверен, что экспертиза разберется в этой смеси? Я бы на это особо не надеялась.
– Я и не надеюсь. Но руку мыть не буду.
Сова пощупала ободранное горло. Регенерация работала, но как-то удивительно медленно: царапины затянулись, но до сих пор горели как свежие. Да, ее содранной кожи вполне достаточно для анализа.
