отошли южнее. В этот же день на немецкую группу нарвались собиравшие скот ответработники Элистинского горкома ВКП(б). С середины августа они сидели в Енотаевке, и теперь на четырех машинах типа ЗИС выбрались в степь к Юсте. Там они и встретили немецкое подразделение, оценив его в 10 БТР и 15 мотоциклистов. Из 23 человек четыре погибли в сожженных грузовиках, 6 получили ранения и трое были взяты в плен. Судьба остальных осталась неизвестна. Об этом сообщил шофер ЗИС Ольховский, поздним вечером 2 сентября добравшийся до села Ленино Енотаевского района. [112]
На следующий день группа Ойлера отметилась в 15-20 км юго-западнее села Восток, а шедшие за ней калмыки погнали обнаруженный здесь скот на запад. Затем немцы двинулись дальше. Они не дошли до Енотаевки всего 9 км, остановившись в 1 км от деревянных изб села Владимировка. Ошалевшие крестьянские семьи смотрели на пришедшие из песков бронированные машины, сверкавшие сталью под лучами солнца. Однако, вопреки опасениям местных жителей, Ойлер развернул отряд и ушел на запад. Не доходя полтора километра от Харбы, он повернул на Бергин, неподалеку от которого и встал на ночлег.[113]
4 сентября авиаразведка обнаружила под Харбой три танка и 20 автомашин, продвигавшихся у Буйкегачи. В этот же день две автомашины с бесстрашными разведчиками 899-го сп вышли в степь к Харбе навстречу неизвестности.
В этот же день мотопехота из 156-го мп атаковала позиции курсантов у совхоза № 10 Сарпа. Немцы располагали 10 танками, 4 БТР и 6 грузовиками с десантниками. Две роты курсантов и поддерживавшая их стрелковая рота 91-й сд отошли, но вечером вновь заняли совхоз. Еще один, или, скорее всего, все тот же, немецкий отряд в составе 7 танков, 14 мотоциклистов и 7 грузовиков занял Присарпинский. На следующий день немецкая колонна ушла на юго-восток.[114]
Чуть севернее 91-я сд вступила в бой с бандой у Сарехты, уничтожив 13 всадников. Штаб 51-й армии информировал Герасименко:
«В Кетченерах организована банда, состоящая из 350 человек, представители которой ездили в Элисту к немецкому командованию с ходатайством принять их в их войска». [115]
Герасименко всерьез задумался, не собираются ли немцы выйти к Волге в районе Енотаевки и Черного Яра. Эта тема на протяжении примерно недели звучала в его диалогах с командованием соседней 51-й армии.
10 сентября с юга к совхозу № 10 Сарпа подошел все тот же немецкий отряд — пять танков, 2 БТР. Северо-восточнее появилась еще одна группа бронетехники. В 17.00 начался бой. Тем временем на западном берегу оз. Сарпа прошла колонна из 10 грузовиков, сопровождаемая одним БТР. Один из грузовиков буксировал противотанковое орудие. В этот же день несколькими десятками километров севернее, у Ханавы, спешившийся румынский эскадрон атаковал аванпост 91-й сд. Однако курсанты и их соседи справа выстояли.[116]
11 сентября в 13.55 немцы провели разведку северо-западнее и юго-западнее Юсты, но, встретив огневое сопротивление курсантов майора Щербака, отошли.[117] Вечером 11 сентября, в 18.00, рота немецкой мотопехоты провела разведку боев у Харбы, западнее Енотаевки. После небольшой перестрелки немцы отъехали на северо-запад.
Это вызвало беспокойство советского командования. В помощь Щербаку были направлены силы авиации. 14 сентября в 13.55 звено Ил-2 из 232-го ШАП старшего лейтенанта Говердовского обнаружил у Бергина немецкую мехгруппу — 7 БТР, 15 автомашин и 15 мотоциклистов. Обрадовавшийся Говердовский спикировал на цель. В течение получаса штурмовики сбросили 16 ФАБ, выпустили 22 РС и израсходовали 750 снарядов Ярцева. По оценкам командира звена, его группе удалось поджечь 12 автомашин, подбить 2 БТР и уничтожить 5 мотоциклов.[118]
Затем Ойлер повернул на юго-восток. Оставив в стороне Енотаевку, 16 сентября он подошел к Джакуевке. До Астрахани оставалось 35 км, до Волги — 7 км.[119] Группа Ойлера стала подразделением, продвинувшимся на восток дальше любого иного подразделения вермахта. У Джакуевки Ойлер увидел противотанковый ров и расположенные в шахматном порядке бункеры. Группа была замечена. По ней был открыт огонь из пулеметов, и, как показалось немцам, танковых орудий. В ходе короткого столкновения немцы взяли в плен офицера из штаба 36-го пулеметного батальона и сопровождавшего его рядового, не успевших отойти ко рву. Опасаясь преследования, Ойлер круто развернулся и на максимально допустимой скорости ушел в Утту.
Еще одна группа, обер-лейтенанта Готлиба, вышедшая из Утты 3 сентября, также направилась к Джакуевке. 14 сентября она вышла в местность в 40 км западнее Астрахани, а 15 сентября продвинулась еще на 15 км к Волге. По дороге Готлиб расспросил местных жителей о ходе строительства железной дороги, расположении противотанкового рва, а также взял в плен двух советских кавалеристов — офицера и сопровождавшего его солдата. Не рискнув пойти дальше, Готлиб также ушел к Утте.
Наиболее подготовленной в 16-й мд считалась группа лейтенанта Юргена Шлипа, командира танковой разведроты. Она вышла в степь только 13 сентября с целью исследовать наличие железнодорожного сообщения по линии Астрахань-Кизляр. «Рано утром на второй день мы издали заметили, как в лучах солнца поблескивали соленые озера, — докладывал позже Шлип. — Мотоциклы с большим трудом преодолевали километры по глубокому песку, а наш пехотный грузовичок не раз пришлось ремонтировать, хоть и ремонт требовался пустяковый». Продвигаясь на юго-восток, Шлип вышел к станции Зензели. Оставив основную часть группу с целью прикрытия за барханами, на двух БТР вместе с саперами он въехал в село.
«Мы издали увидели человек 50-60 гражданских, которые работали на насыпи, — сообщал далее Шлип. — Линия была однопутной, с обеих сторон тянулась песчаная насыпь. Те, кто надзирал за рабочими, при нашем появлении оторопели и не могли и слова проронить. Зато остальные рабочие с восторгом приветствовали нас. Это были семьи украинцев, пожилые люди — мужчины, женщины — и дети, которых насильственно вывезли с родины и вот уже несколько месяцев держали здесь на тяжелых работах. Многие из украинцев говорили по-немецки, нас воспринимали как освободителей».
Тем временем на юго-западе появился черный паровозный дымок. Отогнав бронетранспортер за бархан, Шлип дождался, когда два паровоза, тянувших длинный состав цистерн с бензином и нефтью, поравнялись с Зензелями. Немцы произвели шесть выстрелов из 20-мм пушек бронетранспортеров по паровозам. Состав встал, после чего Шлип методично начал расстреливать вагоны. Все это продолжалось примерно полчаса.
Сын инженера, строившего дорогу, Юра Москаленко, наблюдал за происходящим из окна станции. Не растерявшись, он вызвал по селектору начальника стройки Э.И.Левина и сказал: «У нас на разъезде немцы. Никого нет. Я в землянке дежурного один остался. Что делать?». Левин стал лихорадочно звонить командующему 28-й армией Герасименко. Смелый мальчишка незаметно покинул здание станции, проскользнув мимо подходивших к нему немцев.
Тем временем в станционном здании прозвучал звонок. Звонили со станции Астрахань. Видимо, хотели удостовериться в сообщении о появлении немцев. Трубку поднял переводчик группы Шлипа. Шлип стоял рядом. Из Астрахани спросили, пришел ли состав из Кизляра, и сообщили, что встречный состав уже дожидается его в Басах (40 км северо-восточнее). Воодушевленные немцы попытались ввести Астрахань в заблуждение, надеясь вызвать в Зензели второй состав и уничтожить его. Однако отвечали они невпопад, и астраханский собеседник быстро понял, с кем имеет дело. Обложив друг друга бранью, оба бросили трубки. Напоследок переводчик Шлипа пообещал вскоре увидеться в Астрахани. Что сказал наш железнодорожник, история не сохранила, но вряд ли он постеснялся в выражениях.
Взорвав здание станции Зензели, Шлип двинулся вдоль железнодорожной насыпи к Басам. Здесь в 16.00 диспетчерский пункт разъезда № 8 получил сообщение о нахождении в Зензели немцев. В 16.15 к Зензелям был направлен бронепоезд «Пермский рабочий» младшего лейтенанта Фишмана. В 17.10 поезд Фишмана встретился с отрядом Шлипа. Младший лейтенант насчитал один Т-III, четыре танкетки (скорее всего, БТР), 12 мотоциклистов и одну легковую машину. В течение нескольких минут артиллеристы Фишмана выпустили 29 снарядов из своих 76-мм орудий. Немцы, прикрываясь огнем, отошли. По прибытию на станцию Зензели, Фишман обнаружил два сожженных паровоза, три сгоревших вагона, несколько уничтоженных цистерн и разрушенную телефонную линию.[120]
Натолкнувшись на огонь артиллерии и тяжелых пулеметов, Шлип развернулся на запад. Не понеся
