Она принадлежала к племени, сбившему Скид, а их холм назывался «Одуванчики». Возраст у феришеров — понятие очень растяжимое, но она почему-то выглядела гораздо моложе Клевера. Она все время бегала туда-сюда по камере, и у нее была кукла — свернутая из замши уродина с клочком черной пряжи вместо волос. Этан никак не мог разглядеть, есть у этой куклы лицо или нет.
Роза-Паутинка сообщила им, что хрустящие кирпичики называются дурпанг, а блюдо, похожее на мексиканское тамале, — гуапатон. Она заявила также, что рувины от обоих этих деликатесов «с горшка не слезут».
— Не принимайте на свой счет, — сказала она, когда они спросили, почему с ними обошлись так сурово. — Они в последнее время вообще не в себе. С тех пор… — Она прижала к себе свою страховидную куклу, — с тех пор, как бейсбольного поля не стало.
— А что с ним случилось? — спросил Этан. Его, как и всех остальных, поразил своим видом серый пустырь вокруг холма. — Куда оно девалось?
Вместо ответа Роза-Паутинка только крепче притиснула куклу к щеке и отвернулась.
— Хотелось бы знать, что они собираются с нами сделать, — сказала Дженнифер Т. — Нам надо поскорее освободиться — у нас дела.
— Они теперь говорят и будут говорить еще долго, несколько дней. Только вам от этого все равно никакой пользы. За вторжение на феришерский холм полагается умалишение. Вас, рувинов, сведут с ума, а потом отправят назад в Середку, и будете вы там рассказывать небылицы, которым никто не поверит. А на снежную женщину наложат заклятье и пошлют работать на кухню на веки вечные.
— А Клевер? — Этан с тревогой взглянул на маленького вождя, который лежал на тюфяке без сознания.
— Клевер?! Из племени Кабаньего Зуба? Король хоум-рана? Вот он, значит, кто? — Роза-Паутинка подошла, чтобы рассмотреть вождя получше. — Он просто зачахнет, вот и все. Наконечники-то у стрел железные.
— Железо для эльфов — яд, — вспомнил Этан. Они перевязали феришеру рану — стрела пробила ему правую ладонь, не задев, к счастью, кость — но он с тех пор ни разу не шелохнулся и даже как будто съежился, стал меньше. Щеки и грудь у него ввалились. «Вот я и вспомнил что-то про эльфов, — подумал Этан, — а он и не знает».
— Да уж. — Роза-Паутинка, вздрогнув, провела по щеке черными куклиными лохмами. — Мы стараемся даже не прикасаться к нему. Лучниц нарочно приучают, с самого детства. Обувают их в железные башмаки и вешают цепочки на шею. У них и прозвище такое: железные. Но уж если железо
— Зачем же вы тогда приделываете к стрелам железные наконечники? — спросила Дженнифер Т. — Чтобы убивать других феришеров?
— Не феришеров, а серошкуров и скрикеров. И рувинов тоже. К нам на Дальние Земли вечно лезут всякие вояки. Находят в Середке места, которые соприкасаются с Летомиром, и приходят сюда через наплыв. Приходится быть начеку.
Этан вспомнил атаку на Хотел-бич, грузовики и бульдозеры с эмблемой «Трансформ Пропертиз» и штабеля убитых берез. Войска Койота долго нажимали на чары, оберегавшие Кабаний Зуб, пока наконец не прорвали их и не сломали запрет на летние дожди.
— Ваше бейсбольное поле из-за этого пострадало? — спросил он. — Его загубили слуги Койота?
Роза-Паутинка, не отвечая, забегала по камере. Куклу она держала в опущенной руке.
— Не совсем так, — сказала она наконец, — но в общем-то да.
— Это правда, Таффи? — спросила Дженнифер Т. — Клевер теперь высохнет и умрет?
— Нет, не умрет. Феришеров, насколько я знаю, ничто не может убить, кроме серого мора. Но железо наносит им непоправимый вред.
— И ничего нельзя сделать?
— Только не в наши поганые, вонючие времена, — отрезала Роза-Паутинка. Если бы у феришеров существовали подростки, она вписалась бы в эту категорию как нельзя лучше. — В старину вы просто шли в лес, откалывали щепочку от Столба и проводили ею над раной. Железо сразу выходило наружу, и рана заживала. Только теперь таких щепок давно уже не осталось. Койот их все подобрал.
Этан, охваченный волнением, вскочил на ноги.
— У меня есть такая! То есть была. Клевер говорил, что это частица самого Древа. Я нашел ее в Саммерленде, на Зубе. Теперь ее, наверно, ваши забрали. Когда сбили нашу машину. Палка лежала под задним сиденьем. Она правда особенная, я знаю. Чувствую это каждый раз, как беру ее в руки. Я снес ею голову одному скрикеру. — Этан сжал воображаемую биту и замахнулся. Ладони заныли, тоскуя по гладкому твердому дереву. Ошарашенный вынужденной посадкой и взятием в плен, Этан забыл о своем кусочке Столба, и теперь ему было стыдно. Он не должен был его отдавать. — Надо ее вернуть!
Он бросился к двери камеры и забарабанил по ней кулаками.
— Эй, вы там! Отдайте мне мою палку!
Дженнифер Т. присоединилась к нему, но дерево — не иначе как дуб — глушило их удары и крики, как мягкая подушка. С тем же успехом они могли бы молотить кулаками по воздуху. Таффи, почти доставая головой до потолка, подошла к ним, присела и внимательно осмотрела дверь своими умными глазами. Потом согнула колено и занесла для удара правую ногу.
— И-йя! — крикнула она. — Давай, Большеножка!
В следующий момент она уже каталась по тростнику, держась за ушибленную ногу.
— Вы что, совсем ничего в колдовстве не смыслите? — фыркнула Роза-Паутинка. — Дверные заклятия — самые сильные. Такая вот дубовая глыба впитывает целую уйму чар. Она заговорена против всех ударов, ломов и отмычек. Можете дубасить по ней хоть до Рваной Скалы — хотя до нее не так уж много осталось. Мы все обречены. — Она вздохнула и опустилась на колени рядом с Клевером. — Так это правда Клевер? Бедный эльфик. Он такой симпатяга.
— Дайте я попробую, — сказал Тор, который не двигался и не раскрывал рта с тех пор, как их тут заперли. Он сидел в углу, закатив глаза, постукивал себя полевому виску и бормотал что-то. Когда Дженнифер Т. подошла посмотреть, все ли с ним в порядке, он от нее отмахнулся. Теперь он присоединился к остальным и потрогал дверь, действуя пальцами, как особо чувствительными приборами.
— Ты у нас сильный, Тор, мы знаем, — сказал Этан, — но Таффи все-таки сильнее.
— Не в этом дело. Ты говорил, что этот твой лис, Пройдисвет, мог прошмыгнуть куда угодно, если место назначения находилось не в другом Мире, а в том же самом, то есть на той же ветке Древа. Тут эти ветки повсюду — я их чувствую. — Тор говорил медленно и рассудительно, но интонаций Дубля-2 Этан почему-то не улавливал. — Если я сумел перескочить из одного Мира в другой, почему бы мне не пройти сквозь какую-то заговоренную дверь?
С этими словами он прижался к двери лицом, закрыл глаза и стал что-то бормотать. Дверь заколебалась, как занавеска от ветра, и тут же обрела прежнюю твердость, но Тор исчез. Он прошел сквозь нее.
— Не зря мне почудилось в этом мальчике что-то гоблинское, — сказала Роза-Паутинка.
— Он тенехвост, — пояснил Этан, глядя на дверь. Он надеялся, что Тор не пойдет разыскивать палку в одиночку — кто знает, где она может быть. — Клевер сказал, что он…
— Он подменыш, вот он кто. — Таффи села, осторожно ощупывая пострадавшую ступню. — Уф-ф. Я это сразу поняла, как только его увидела.
— Подменыш? — повторил Этан. — Ты хочешь сказать, что Тор Уигнатт — феришер?
— Ух ты, — сказала Дженнифер Т. — Это кое-что объясняет.
— Но ведь он большой. — У Этана это объяснение только вызывало новые вопросы. — И кровь у него красная, я видел.
— Он наверняка вскормлен человеческим молоком, — сказала Таффи. — Если это так, то…
— Но он и не феришер, и не рувин, — подхватила Роза-Паутинка. — Вот почему он способен проходить сквозь заговоренные двери. Тенехвост-подменыш? Ну-ну. Вы еще наживете с ним хлопот, — мрачно предрекла она.
