Никитус Михайлус, дворянин

на престол. Если на то пошло, так это судьбой предначертано. Я вас спрошу: сколько голов на сегодняшнем гербе России?

- Две.

- Обе в коронах?

- Да.

- Значит, не только возможно, но и должно восседать на престоле двум Самодержцам. Когда мы с Никитой Сергеевичем воцаримся, на гербе России одна голова моя будет, другая - его.

- Да что вы! Головы на нынешнем гербе - мифологические: орлиный клюв, здоровенный язык, перья...

- А будут головы реалистические. В духе новейшей полной открытости власти перед народом.

- Ну а, простите, лапы, которые сейчас на гербе? Такими и останутся?

- Вопрос решаемый. Уже полгода специалистам по геральдике жалование плачу. Обещали обосновать... Но вот в чем сейчас самая большая тревога. Вдруг герб с двумя головами одноголовым заменится? Чья она будет? Если вы, как газетчик, что-либо об этом прознаете, не откажите в любезности сообщить. Поверьте - ночей не сплю.

- Та-ак... Но вы еще не ответили на мой вопрос о родстве.

- Далось вам! Неужели сами не видите: мы во всем единое целое составляем.

- То есть полагаете, что сейчас же у вас с Никитой Сергеевичем общее туловище на куриных ногах... Ну и ну, господа...

- Не господа же! Сиятельства!

...Что касается драгоценных украшений, то не нужно надевать ничего такого, что бросается в глаза. 3олотые часы с цепью, дорогие запонки и одно кольцо - этих вещей вполне достаточно для приличного мужчины. Утром носите перстень, вечером замените его кольцом с одним бриллиантом...

...Только в мещанской и купеческой среде существует обыкновение насильно задерживать гостя. В светском обществе хозяин и хозяйка никогда не позволят себе этого. Если и заметят, что гость намеривается тихонько удалиться, никогда не станут останавливать его и даже сделают вид, будто ничего подобного не замечают...

...Наступив даме на платье, непременно извинитесь, хотя бы это была простая крестьянка...

Никитус Михайлус, дворянин.

* * *

- ИТАК, вот обещанное. - Никитус Михайлус швырнул на стол перед редактором газеты исписанные листочки и отступил на середину комнаты. Стоя там в уже знакомой позе митингового оратора, проговорил. - Господа! Хотя я знаю, что вы, как сторонники 'левой оппозиции', после этого не станете печатать мои рекомендации, я все же считаю своим долгом выразить вам свое возмущение.

- Мы не господа, - въедливо произнес член редколлегии-публицист и сатирик.

- Сколько можно! - поддержал его член редколлегии-поэт.

Редактор газеты и член редколлегии-историк молча смотрели на визитера. А тот продолжал:

- Смею сказать. Я только что был на доверительной встрече с уважаемым гостем нашего города, виднейшим деятелем партии 'Демократический выбор России' господином Егором Тимуровичем Гайдаром.

- Вы же чистейшей воды монархист, - проговорил публицист и сатирик. - Каким ветром вас туда...

Никитус Михайлус прервал его: - Егор Тимурович - достойнейший человек. Для возрождения Российского Самодержавия он уже сделал больше, чем кто-либо другой.

- Больше, чем Горбачев? - спросил поэт.

- В тысячу раз.

- Больше, чем Ельцин?

- О чем говорить!

- Еще бы, - сказал историк. - За одну ночь обворовать страну. Потом это несколько раз повторить. Но где же ваша встреча происходила?

- В бывшем дворце князей Голощаповых. В одном из самых прекрасных его покоев - в Зеркальном кабинете. Не скрою, Егор Тимурович, конечно, причмокивал, зато... 'Господа, - говорил он. - Мы никогда не сойдем с пути реформ, несмотря на то, что красно-коричневая харя коммунизма выползает из-под красного знамени. Побывайте на уличных сборищах. Там море красных знамен и то самое, о чем я сказал...'

- Позвольте, - прервал его публицист и сатирик. - Гайдар уже произносил это в Москве на собраниях своих сподвижников. Телевидение тогда ликовало, 'демократы' всех мастей восторгались: 'Как смело! Как он им врезал!..'

Никитус Михайлус возмущенно взмахнул руками:

- Произнес. А теперь повторил. Но слушайте дальше!.. Проговорив это, Егор Тимурович вдруг вскочил со своего места за председательским столом и жестом указал на окно противоположной стены кабинета. 'Смотрите! - закричал он. - И здесь они! Вторглись на наше собрание! Преступление! Экстремизм! Терроризм!..' Я сидел рядом с господином Гайдаром, взглянул в указанном направлении. Из противоположного окна на меня на самом деле глядела отвратительная красно-коричневая морда... Нет! Харя! Круглая как футбольный мяч, гнусная, вызывающе безобразная. И все, кто были в кабинете, тоже увидели эту харю и, вскочив с мест, е криками: 'Позор! Где охрана! Нас избивают!'- ринулись из кабинета. Я выбежал вслед за всеми. Только Егор Тимурович, как истинный вождь, продолжал стоять на месте и взором, исполненным ненависти, испепелять эту поганую харю. У порога я обернулся. Егора Тимуровича там, где он прежде стоял, уже не было. Как понимаю, он, к счастью, нашел спасительный выход. Забрался под председательский стол... Собрание было сорвано. На душе гадость. Мне худо. Болит сердце. Пойди и лягу в постель.

- Вам повезло, - сказал публицист и сатирик, - остались живы.

Ничего не ответив, тяжело ступая, Никитус Михайлус вышел из комнаты.

Когда дверь за ним затворилась, историк мечтательно проговорил:

- В прошлом я часто бывал в этом бывшем дворце Голощаповых. Там помещалось отделение общества 'Знание'. И ведь как раз накануне 'перестройки' дворец прекрасно отреставрировали... Бывал я и в Зеркальном кабинете. Одна особенность. В окнах этого кабинета вместо обычных стекол вставлены зеркала. Поэтому его и называют Зеркальным. Егор Тимурович видел собственную физиономию.

Редактор сказал:

- Рекомендации этого Сиятельства мы и дальше будем публиковать. Думаю, никто из вас не возражает...

...Мужчины являются на бал в черной фрачной паре. Жилет однако на балу должен быть белый. Черный жилет надевается на танцевальный вечер. Галстук должен быть тоже черный... Перчатки