- Жизнь сурова, господа. Это прежде было: приличные люди то в Лондоне, то в Риме, то в Париже, а мужик знай себе пашет да сеет. Теперь все самому делать приходится. Деньги! Не себе лично! Знаете, сколько надо истратить, чтобы депутата в Государственную Думу провести? То-то же. А президентские выборы? Доллары коробками носят. А ведь после моего избрания еще потребуется всенародный референдум провести, чтобы на Руси снова Самодержавие установить. Законными субсидиями не обойдешься. К счастью, выход есть, господа. Владимир Вольфович Жириновский, бессменный лидер ЛДПР, его отыскал и для всеобщего сведения обнародовал. Воистину бессребреник.
- И вы Жириновскому верите?
- Как же не верить, господа! Он в Москве книжку выпустил. Пятнадцать тысяч экземпляров! 'Азбука секса' называется. Видные финансисты ему помогали. И, знаете, только от одного из его предложений ожидаемый доход - семьсот пятьдесят миллионов долларов. Всех можно обогатить... И насколько же просто! Всего лишь организовать для иностранных туристов секс-туры. Приезжает, платит пятьдесят тысяч долларов. За это ему наше правительство устраивает праздник Серебряного колечка с ритуалом лишения невинности барышни шестнадцати лет.
- Ну и мерзость, простите. И вы, Ваше Сиятельство, предлагаете нашей газете в этом участвовать?
- Другое, господа. В книжке есть куда более заманчивое предложение. 'Известные люди...' - это на сто шестьдесят шестой странице напечатано. Я вам цитирую. Золотые слова!.. Так вот: 'Известные люди могли бы торговать своими использованными...' Э-э... выражусь помягче, пропущу одно слово, как положено приличному человеку. Э-э... Скажем иначе: 'известными предметами для мужчин...'
- Что-о?
- Я цитирую господина Жириновского. Это не мои, его слова. Итак, продолжу цитировать: 'Уверен, что использованные...' Э-э... известные предметы 'Филиппа Киркорова. мальчиков группы 'На-На' и других кумиров молодежи, в том числе и известных политических деятелей, пользовались бы у поклонниц бешеным успехом. Каждый...' Э-э... известный предмет 'должен быть упакован в красивую герметическую коробочку с фотографией кумира и его личной подписью'. Так вот, господа, по моему заказу в Америке изготовлена специальная поточная линия. Электроника, автоматика, сверхпрочные материалы для космоса. Денег ушло - уйма. Наконец эту линию мне привезли. И вот в чем загвоздка.
Господин Киркоров по сцене козлом прыгает. К ночи - только бы до собственной постели добраться. От мальчиков группы 'На-На' тоже толку быть не может. Весь концерт у них - сплошные сальто-мортале. Изматываются вконец. А поточная линия не может простаивать: амортизация, аренда помещения, плата за свет, за газ, налоги. Выход один, господа Владимир Вольфович Жириновский, коли уж он с таким предложением выступил, должен мою поточную линию сам исходными материалами обеспечивать. Потрудиться ради возрождения Самодержавия. Ну а коли откажется - по суду обязать. Адвокаты говорят: 'Хорошо заплатите - сделаем...'
- Но, Ваше Сиятельство, какая производительность у этой вашей поточной линии?
- В сутки десять тысяч упаковок с фотографией и факсимиле. Рыночная экономика. Меньше - невыгодно.
- Бедный Владимир Вольфович!
- Это я бедный. Монархическая идея бедная... Знающие люди советуют: 'крышу' надо найти. Пусть господину Жириновскому прямо заявят: 'Откажетесь - несчастный случай с вами произойдет'.
- Ну, а от нашей газеты чего вы хотите?
- Чтобы вы Владимиру Вольфовичу об этой возможности 'несчастного случая' в статейке намекнули. Осторожненько. Так, чтобы господин Жириновский с перепугу не спятил. Ему, конечно, газету вашу потом передадут... Ну и при удаче - восемь процентов от дохода вам. Озолотитесь. Вся моя надежда теперь на вас, господа...
- ИМЕННО так все и было. Да! Да! - с вызовом повторил Никитус Михайлус.
- Помилуйте, - публицист и сатирик, единственный, кто в этот день находился в редакции, поднялся из-за стола, показывая, что беседа окончена. - Вы, как полагаю, получили высшее образование.
- Ну и что?
- И, конечно, уже в советское время. И работали инженером. И те, кому следовало, знали о том, что вы Их Сиятельство. И никто вас не тронул. Как, впрочем, и семейство дворян Михалковых.
- Ну и что?
- Семья, дети, возможность дать им образование, провести отпуск на юге...
- Я заслужил это своим трудом. От родителей мне ничего не досталось.
Публицист и сатирик сокрушенно обвел взором стены редакционной комнаты. Битый час переливать из пустого в порожнее!
- Нашли, чем укорять, - тем временем продолжал Никитус Михайлус. - А я в подтверждение своих слов могу предоставить свидетельство очевидца, человека самого уважаемого.
- Кто это? - устало спросил публицист и сатирик.
- Какая разница! В газете 'Санкт-Петербургские ведомости' 12 октября 1999 года напечатана беседа с ним. Он прямо заявил: 'Система калечила и мучила многих великих художников. Шостакович, Булгаков, Ахматова, Товстоногов - все страдали, многие умирали раньше времени'.
- Боги мои! - публицист и сатирик рухнул на стул и схватился за голову. - Ну, пусть Михаил Афанасьевич Булгаков из-за полиартрита действительно прожил только сорок девять лет. Эту болезнь и сейчас еще толком лечить не умеют. Но во всем остальном при чем тут 'система'? С 1919 года Булгаков - профессиональный литератор, известный сатирик. Естественно, имеет как друзей, так и недругов. С начала тридцатых годов до конца своих дней служит в знаменитом Московском художественном академическом театре: режиссер-ассистент, заведующий литературной частью, автор прекрасных пьес. Одна из них, впервые поставленная в 1926 году, до сих пор в репертуаре театра. Эго - 'Дни Турбиных'. Между прочим, любимая пьеса Иосифа Виссарионовича Сталина. Завзятые театралы утверждают, что он смотрел ее четырнадцать раз. Вот такая жизнь, такая судьба... Но кого еще этот ваш господин свидетель называет в
