– Просто превосходно! Воспользуйся этой возможностью, чтобы пробраться в глубь паутины и стащить портфель.
– Приступаю, – ответил Ариман-2 и легонько ступил на ближнюю паутинку.
Обретя равновесие, он вновь перевел взгляд на Арахну. По-видимому, она продолжала спокойно спать, омерзительное брюхо еще не переварило надежды и страхи последней из ее жертв.
Ариман-2 осторожно двинулся вверх по нитям, липким от прельстительной субстанции, которой их смазала Арахна. И по мере движения пришелец, сам того не замечая, подпал под влияние коварного любовного зелья. И стал внушать себе: «Она же, если разобраться, очень мила, эта Арахна. Мы с ней могли бы классно провести время. Ее недопонимали, я уверен. Ну не чудесно ли будет сжать Арахну в страстных объятиях, превосходящих всякую фантазию, способных довести до погибели…»
Однако, хоть эти мысли и терзали его разум, они не помешали ему карабкаться вверх и вверх по нити, к центру паутины. И там, двигаясь по-прежнему легче, чем самый ловкий из людей, Ариман-2 скользнул невесомыми быстрыми шагами к месту, где расположился портфель, полный любовного зелья. При том он не преминул отметить, что в сетях Арахны царит великолепный день, один из ослепительных дней, будто специально созданных для любви.
Наконец он достиг угла паутинной сети, где с одной из нитей свисал портфель. Сдернув портфель, Ариман-2 вознамерился уходить и тут заметил, что Арахна, очнувшаяся ото сна, не спеша возвращается к паутине. Вроде бы она его пока не разглядела.
– Пока все идет хорошо, – одобрил Ариман-1, наблюдавший за развитием событий из безопасного далека. – У тебя хватит времени выбраться через задний выход, прежде чем Арахна набросится на тебя. Поспеши!
– Спешить незачем, – отозвался Ариман-2.
– Как это незачем?
– Я решил остаться здесь и подождать Арахну.
– Это еще зачем?
– Потому что я люблю ее, Ариман-1, люблю вопреки доводам рассудка и больше самой жизни.
– Чудесно, – заявил Первый. – Но если она схватит тебя, она тебя сожрет.
– Я учитываю этот факт.
– И что же?
– Мне кажется, что есть два возможных финала.
– Два? Какие?
– Я сумею убедить ее, что моя любовь к ней – особенная, свежая, беспрецедентная. И мое объяснение так тронет ее, что она воздержится от поедания моего тела и станет жить со мной в счастливом брачном союзе.
– А другой финал?
– Она меня действительно съест. Но меня это не тревожит.
– Потому что находишь это маловероятным?
– Нет, не поэтому. Я нахожу это даже желательным. Потому что, заметь, не может любящий сделать большего подарка любимой, чем позволить поглотить себя целиком в прекрасный летний день…
– Хватит, – сказал Первый. – Я слышал более чем достаточно. Теперь послушай меня. Ты быстренько повернешься и сбежишь через задний выход, и сделаешь это сию же секунду!
– Извини, нет.
– Что???
– Я больше не признаю за тобой права распоряжаться мной. С настоящей минуты объявляю себя полностью самостоятельным и требую права на собственные решения по всем важным вопросам.
– Выметайся оттуда! Это приказ!
– Нет, это призыв к неповиновению!
– Посмотрим, – объявил Ариман-1, сделал мускульное усилие, и на сцене появилась еще одна сущность, которой только что не было.
– Кто ты? – спросил Ариман-2.
– Я третейский судья по неотложным делам, – изрекла сущность. – Меня создали разногласия между тобой и твоим вторым «я».
– Не признаю твоего авторитета.
– И все равно будешь вынужден мне подчиниться. Властью, которой меня облекли обе половины личности Аримана, провозглашаю, что главенство остается за номером Первым. Так что, номер Второй, изволь выполнить распоряжение брата и выметаться оттуда.
– Будь по-вашему, – буркнул Ариман-2, – но я не я, если вам это сойдет с рук…
Он двинулся к заднему выходу и достиг цели как раз в тот миг, когда явилась Арахна. Паучиха кинулась к нему, но Ариман-2 успел отпрыгнуть в сторону, а едва он одолел выходной проем, Ариман-1 уловил это из своего безопасного далека и вобрал его в себя.
Однако, хотя личность Аримана была восстановлена, следы раздвоения сохранились, и в потаенном уголке сознания прорастали зерна мятежа против главенствующей половины. До поры их можно было затаптывать, но не вызывало сомнений, что рано или поздно проклюнутся ростки, в соответствии с изречением: «Все скрытое и подавленное рвется наружу».
Но до этого было еще далеко. Пока что Ариман получил драгоценный любовный яд и без промедления вернулся к Купидону. А тот сразу же покрыл ядом наконечники стрел, хоть и поленился предварительно счистить желчь, а позже рассудил, что капелька раздражения любви не во вред, а может, даже на пользу, особенно если у вас чувствительная натура.
Теперь пробил час устроить встречу Меллисенты с Артуром, свидетелем которой должен стать Купидон с луком и стрелами. Для чего Ариману вначале надлежало вернуться в Божье царство, где обитала прекрасная богиня.
ГЛАВА 29
Та Меллисента, которую Ариман искал, чтобы поймать в ловушку любви, была богиней древних доисламских сирийцев. Хотя ее родители принадлежали к числу богов малозначимых, они очень гордились своим возрастом. Ее отец, Симус, в прошлом был богом войны нескольких кочевых племен и кичился тем, что выступал их главнокомандующим. Его сильно уязвило, когда на этом посту его заменил новый, более молодой бог, однако он не пал духом и в семейном кругу повторял без устали:
– Они имели полное право сменить привязанности…
Но семья-то знала, как ему стало скверно, когда сирийцы бесцеремонно вышвырнули его с занимаемого поста. В сундуке в задних комнатах своего дворца он и по сей день хранил парадную пурпурную мантию, корону из золота и слоновой кости, а также скипетр – все это принадлежало ему, когда он обладал властью.
– Мы могли бы достичь очень многого, – внушал он людям. – Вряд ли я преувеличиваю, когда утверждаю, что, вероятно, именно я был лучшим стратегом во всем древнем мире. Но даже в лучшие дни мое войско не превышало нескольких тысяч. Сирийцы никогда не были особо плодовитыми. Так что в моих бедах, возможно, виновна ты, мать…
Упрек обращался к жене, Маргарет, которая в дни, когда Симус был богом войны, считалась у сирийцев богиней плодородия.
– Я призывала их плодиться и размножаться, – отвечала Маргарет. – Но они вечно отвлекались на что- нибудь другое. Больно уж умными себя считали. Да и соседние племена были крупнее. Нас задавили численностью, только и всего.
– Твоя идея насчет того, чтобы наши воины оплодотворяли всех захваченных в плен женщин, сама по себе была недурна, – напоминал жене Симус. – Только пленниц попадалось не так уж много, да и беременели они не всегда.
– А это чья вина? – огрызалась Маргарет. – Мои воины были зрелыми, сильными мужчинами. Горе в том, что они подцепили от греков гомосексуальную заразу. Тебе не следовало разрешать им ездить в Афины.
– Откуда мне было знать, что они выберут наихудшую часть афинской культуры? И вернутся домой с надушенными бородами и подведенными глазами…
