– Конечно. Но что толку? Мы бессильны, пока Руфус не на нашей стороне.
– Хальдемара бы сюда с его ванирскими варварами!
– Хальдемару хватило ума остаться дома. У варваров есть свои преимущества: им не нужно из вежливости совать голову в петлю. Но нам с вами теперь ничего не остается, как только ждать. Пойдемте, дорогой мой Джон, прогуляемся вдоль речки!
Они вышли через парадную дверь.
Драмокл, сидевший в прихожей, услыхал за спиной какой-то шорох. Он отвернулся от смотрового «глазка» и обнаружил перед собою компьютер.
– Сколько раз я тебе говорил – не подкрадывайся ко мне тайком! – сказал Драмокл.
– У меня для вас срочное послание, сир, – промолвил компьютер, протягивая конверт. На нем почерком Драмокла было написано: «Судьба. Вторая фаза».
Драмокл взял конверт.
– Скажи мне, компьютер, откуда ты его взял? – спросил король. – Почему доставил именно сейчас? И сколько их у тебя в запасе?
– Не пытайтесь проникнуть в замыслы небес, – сказал компьютер.
– Ты не дашь мне ответа?
– Не могу дать, скажем так. Радуйтесь, что получили весточку.
– За каждой загадкой скрывается еще одна, – проворчал Драмокл.
– Конечно. Такова суть и природы, и искусства, – заметил компьютер.
Драмокл прочел записку и замотал головой, словно от боли, издав нечто похожее на стон.
– Видно, круто вас взяли в оборот.
– Круто, ты прав. Но бедняге Снинту еще покруче будет.
Глава 9
Планета Лекк была в три раза меньше Глорма, но обладала большей плотностью, так что сила тяжести там составляла 1,4 глормийской. Поэтому ноги у вас болели на Лекке постоянно – оставалось утешаться лишь тем, что расстояния здесь были гораздо короче. Только восьмая часть Лекка приходилась на сушу. Большие материки на планете отсутствовали, да и островов более или менее приличного размера было раз-два и обчелся. Остальная часть суши представляла собой мелкие островки, беспорядочно разбросанные в океане. Коренных леккиан, гуманоидного народа, насчитывалось едва ли двадцать миллионов. Численность их не увеличивалась, возможно, из-за обычая бросать на произвол судьбы всех младенцев, рожденных без шестого пальца. Они были низкорослой смуглой расой человеческого типа, выращивали помидоры с огурцами и проводили политические митинги во всех городских ратушах планеты, пытаясь решить, какая политическая система подходит им больше всего. Поскольку к согласию им прийти не удавалось, на планете, как правило, царила анархия. Снинт был избранным королем Лекка, наделенным полномочиями общаться с чужестранцами, но лишенным права заключать с ними договоры, пока их не утвердит большинство избирателей.
Жили леккиане по преимуществу в деревнях, хотя были у них и небольшие университетские городки. Постоянной армии на планете не существовало, ибо жители никак не могли придумать, как защититься от нее самим. Они частенько бывали грубы с гостями из иных миров, но агрессивности не проявляли.
Драмокл закрыл отчет. Он сидел в Военной палате. Подле него стоял Рукс, сберрианский генерал-наемник, командующий главными ударными силами Драмокла.
– Сейчас самое благоприятное время для вторжения, – холодно констатировал Рукс. – Орбитальное расположение Глорма относительно прочих планет позволяет нам выбрать для звездолетов наиболее выгодные траектории. Такого стратегического преимущества у нас не было уже лет тридцать, если не больше.
– Лет тридцать? Хотел бы я знать…
– Сир?
– Ничего, Рукс, просто мысли вслух. – Драмокл взглянул на скомканный конверт, зажатый у него в ладони. Внутри, на листке пожелтевшей бумаги, его собственной рукой были начертаны слова: «А теперь захвати Лекк!»
– Значит, время мы выбрали правильно, – сказал Драмокл. – Если для подобных вещей бывает правильное время.
– Интеллигентские сопли-вопли, – проворчал Рукс. – Короли, как последние дураки, отдают вам свои планеты на блюдечке. Если вы их не возьмете, сами будете таким же дураком. Это ж звездный час для начала Драмоклианской династии! Да будь сейчас жив ваш отец…
– …он не колебался бы так, как я.
– Это вы сказали, – заметил Рукс. – Я всего лишь простой солдат, хотя и читаю наизусть стихи и умею играть на аккордеоне.
О, одиночество верховного правителя! Драмокл почувствовал легкое головокружение. Правильно ли он поступает? Этого не скажет ему никто.
– Рукс! – решился король. – Добудь мне Лекк.
– Считайте, что он уже ваш, – как всегда невозмутимо, ответил сберрианин.
Глава 10
Когда принц Чач прибыл в Ультрагнолл, город гудел от слухов и домыслов. Весть об интервенции на Лекке распространилась повсеместно, повергнув горожан в ошеломление. Прохожие на празднично убранных улицах сбивались в шепчущие стайки. И, несмотря на все усилия властей продолжить запланированные театральные представления и пантомимы, актеры смущенно запинались, а публика безмолвствовала.
Чач прямиком направился в Ультрагноллский дворец и спросил, примет ли его король. После длительной задержки к нему вышел гофмейстер и объявил, что Драмокл затворился в уединении.
– Он очень расстроен, – сказал Рудольф, – той жестокой необходимостью, что была навязана ему против воли.
– О какой необходимости идет речь? – поинтересовался Чач.
– Как то есть о какой? О необходимости послать войска на Лекк, причем так скоро после Аардварка.
– Вы называете это необходимостью?
– Ну конечно, милорд. Чужеземное вторжение на любую из Местных планет представляет собой агрессию против всех нас. Драмоклу ничего другого не оставалось, как дать отпор захватчикам.
Чач хотел было спросить еще о чем-то, но в глубине дворца послышался звонок, и гофмейстер, извинившись, поспешил на зов.
Чач позвонил в резиденцию графа Джона. Графа на месте не оказалось, однако принцу посоветовали поискать его в соседней таверне «Зеленая овца». Чач уселся в паланкин и отправился в таверну.
«Зеленая овца» оказалась старомодным салуном, типично глормийским, с застекленным эркером, горшочками герани и ситцевыми занавесками. Чач спустился по трем ступенькам в сумеречный туман, насыщенный запахами пива, табака и сырой шерсти – в городе недавно кончился дождь, – и прошел вперед, в приглушенный гул разговоров, прерываемый звоном стаканов. Стоявшие возле стойки ветераны с розетками на лацканах пиджаков то и дело опрокидывали по рюмочке шноппа – местного напитка, похожего на анисовую водку. Радио где-то в глубине бубнило о результатах спортивных соревнований во всех провинциях. В камине горел огонь, солнечными зайчиками вспыхивая на медных надраенных тарелках, развешенных по стенам, на старинной сабле, прицепленной над баром, и на оловянных памятных кружках, свисающих с потолка. Чач прошел в отдельный кабинет – комнату с низким потолком, тускло освещенную пятнадцативаттными лампочками, вкрученными в канделябры. В комнате стояли длинный дубовый стол и четыре широких мягких кресла. В одном из них восседал граф Джон, в другом – Снинт. Адальберт, пьяный в дым, уронил голову на стол и похрапывал. На столе стояла дюжина бутылок крепкого морщевичного вина и пять бокалов в винных лужах.
Чач уселся, не дожидаясь приглашения, плеснул в бокал вина и брезгливо пригубил.
Джон, раскрасневшийся от спиртного, спросил:
– Ну, милорд Чач, вы небось обсуждали сейчас давешнее предательство со своим папенькой, двуликим Драмоклом?
– Ни один из ликов короля не пожелал меня видеть, – ответил Чач. – Рудольф заявил, что король
