– Ничего особенного, – сказал Орихихих, изогнув нос налево в марсианской улыбке. – Прошу вас, ознакомьтесь с этими бумагами и опознайте их.
Флинн взял в руки и бегло просмотрел бумаги, о которых шла речь. Они оказались копиями тех бланков, что он заполнял на Земле. Он прочитал их внимательно и убедился в полной достоверности всех сведений.
– Эти бумаги я подписывал на Земле, – заявил он. Шум в коридоре усилился. Марвин различил слова:
– Кипятком ошпаренный, яйцекладущий сын замороженного пня! Дебил – пожиратель гравия!
Это были чрезвычайно оскорбительные ругательства.
Марвин вопросительно поднял нос. Чиновник поспешно сказал:
– Недоразумение, путаница. Подобные нелепые накладки случаются даже в самых образцовых из государственных туристских учреждений. Но я совершенно уверен, что мы все уладим, не успеет жаждущий выпить пять глотков рани, если не раньше. Позвольте спросить, вы не...
Из коридора донесся шум какой-то возни, и в комнату ворвался другой марсианин, а за ним – третий, чиновник помельче рангом, он хватал за локоть и тщетно пытался удержать второго марсианина.
Ворвавшийся в комнату марсианин был невероятно стар, о чем свидетельствовало слабое фосфорическое свечение его ко-жи. Руки у него дрожали, когда он простер их в сторону Марвина Флинна.
– Вот! – вскричал старик. – Вот оно, и клянусь всеми пнями, оно мне нужно тотчас же!
– Сэр, – одернул его Марвин, – я не привык, чтобы обо мне говорили в среднем роде!
– Я говорю не о вас, – ответил престарелый марсианин. – Я вас не знаю, и мне дела нет, кто вы и что вы. Я говорю о теле, которое вы занимаете и которое вам не принадлежит.
– Что вы хотите сказать?
– Этот джентльмен, – вмешался первый чиновник, – утверждает, что вы занимаете принадлежащее ему тело. – Он дважды сплюнул на пол. – Это, конечно, путаница, мы в два счета разберемся.
– Путаница! – взвыл престарелый марсианин. – Это махровое надувательство.
– Сэр, – с холодным достоинством возразил Марвин, – вы сильно заблуждаетесь. Это тело было выдано мне в пользование по всем правилам и согласно закону.
– Жаба чешуйчатая! – вскричал старик. – Пустите меня!
Он стал осторожненько высвобождаться из хватки спутника.
Вдруг в дверях появилась внушительная фигура, с ног до головы облаченная в белое. Все, кто присутствовал в комнате, умолкли, когда их взгляд упал на уважаемого и внушающего страх представителя полиции Южно-Марсианской Пустыни.
– Джентльмены, – сказал полисмен, – взаимные упреки излишни. Пройдемте в полицейский участок. Там с помощью фулжимэянина-телепата мы доберемся до истины и узнаем побудительные мотивы.
Полисмен выдержал эффектную паузу, пристально поглядел каждому в лицо, проглотил слюну, демонстрируя полнейшее спокойствие, и прибавил:
– Уж это я вам обещаю.
Без дальнейших проволочек полисмен, чиновник, старик и Марвин Флинн последовали в полицейский участок. Шли они молча, в одинаково тревожном настроении.
Во всей цивилизованной Галактике считается избитой истиной, что, когда идешь в полицию, неприятности у тебя только начинаются.
Глава 5
В полицейском участке Марвина Флинна вместе с прочими сразу отвели в полутемную сырую келью, где обитал фулжимэянин-телепат. Это трехногое существо, как и все жители планеты Фулжимэ, наделено шестым телепатическим чувством – скорее всего в виде компенсации за притупленность пяти остальных.
– Пусть будет что будет, – сказал фулжимэянин-телепат, когда все выстроились перед ним. – Выйди вперед, малый, и расскажи о своем деле.
Он строго указал пальцем на полисмена.
– Сэр, – от смущения полисмен выпрямился во весь свой рост, – я не кто-нибудь, а полисмен.
– Это очень интересно, – ответил телепат. – Но для меня остается неясным, какое отношение имеет данное обстоятельство к вопросу о вашей виновности или невиновности.
– Да ведь меня не обвиняют ни в каком преступлении, – отбивался полисмен.
На мгновение телепат задумался, потом сказал:
– Я, кажется, понимаю. Обвиняют вот этих двух. Так?
– Так, – подтвердил полисмен.
– Приношу извинения. Исходящая от вас эманация виновности спровоцировала меня на поспешный вывод.
– Виновности? – переспросил полисмен. – От меня?
Голос у него оставался спокойным, но на коже проступили характерные оранжевые полосы озабоченности.
– Да, от вас, – повторил телепат. – И нечего удивляться. Крупные хищения – это такая штука, после которой чувствуют вину почти все разумные существа.
– Но постойте! – воскликнул полисмен. – Я не совершал никакого крупного хищения!
Телепат закрыл глаза и углубился в собственные мысли. Наконец он сказал:
– Это верно. Я имел в виду, что вы еще совершите крупное хищение.
– В суде ясновидение не считается доказательством, – провозгласил полисмен. – Более того, заглянуть в будущее – значит, прямо нарушить закон о свободе воли.
– И это верно, – признал телепат. – Приношу извинения.
– Ничего, ничего, – сказал полисмен. – Когда же я совершу вышеупомянутое крупное хищение?
– Месяцев через шесть, – ответил телепат.
– И меня арестуют?
– Нет. Вы покинете эту планету и укроетесь в таком месте, где закон о выдаче уголовных преступников не действует.
– Гм, занятно, – сказал полисмен. – А скажите, пожалуйста... Впрочем, это мы обсудим попозже. Сейчас вы должны заслушать обе стороны и установить, кто виновен и кто невиновен.
Телепат осмотрел Марвина, погрозил ему перепончатой лапой и сказал:
– Приступайте.
Марвин поведал ему свою историю, начав с того, как он впервые прочел объявление, не пропустив ни одной подробности.
– Благодарю вас, – сказал телепат, когда Марвин закончил рассказ. – А теперь, сэр, ваш черед.
Он повернулся к старику, а тот откашлялся, почесал грудь, несколько раз плюнул и приступил к своему повествованию.
– Право, и не знаю, с чего начать, так что начну-ка я, пожалуй, со своего имени – меня зовут Эйжелер Фрус, расовой принадлежности – немукфянский адвентист, занятия – владелец магазина готового платья на планете Ахельс-5. Лавочка у меня маленькая, не очень прибыльная, находится в Ламберсе (это Южный Полярный круг), и я день-деньской продаю одежду рабочим, иммигрантам с Венеры, а это здоровенные, зеленые, волосатые парни, крайне невежественные, вспыльчивые, не дураки подраться, хоть я и чужд расовых предрассудков.
Такое занятие, как у меня, располагает к философии; пусть я небогат, зато сохранил здоровье (слава богу), и жена моя Очаровара тоже, если не считать хронического фиброза щупалец. К тому же у меня двое взрослых сыновей, один работает врачом в Сидипорте, другой – тренер кланнтов. Еще у меня есть замужняя дочь, а значит, само собой, и зять.
Зятю своему я никогда не доверял, потому что он франт, у него двенадцать пар нагрудников, а у моей дочки нет даже приличного комплекта чесательных палочек. Тут уж ничего не поделаешь, сама вырыла себе нору, теперь пусть в нее и лезет. Но все же, когда человек так увлекается нарядами, ароматическими маслами для суставов и прочими роскошествами, и все это на скромное жалованье коммивояжера, торгующего влагой (он-то величает себя инженером-гидросенсором), тут поневоле призадумаешься.
