– Я расскажу тебе, как до нее добраться. Тебе придется преодолеть пролив между Сциллой и Харибдой. Ты пройдешь по туннелю, который выведет тебя туда.
Агамемнон поежился.
– А нет ли какого-нибудь другого пути?
Тиресий покачал головой.
– Это единственный путь. Миновав Сциллу и Харибду, ты увидишь линию белых бурунов. Это река Забвения впадает в океан прошлого. Она тебе не нужна. Когда ты пересечешь ее, ты увидишь другую линию бурунов. Преодолев их, ты попадешь в реку, которая перенесет тебя из прошлого в будущее.
– С прошлым все понятно… но где это будущее?
– В месте, которое ты хорошо знаешь, Агамемнон. Не мешкай более. Отправляйся в путь.
Агамемнон поднялся и двинулся в указанном Тиресием направлении. Когда он оглянулся, маг уже исчез. Разговаривал ли он с ним на самом деле? Агамемнон не был уверен в этом.
Некоторое время спустя он действительно увидел полускрытый кустарником вход в туннель, уходящий под землю. Туннель был сделан из какого-то светлого металла, возможно алюминия; это был еще один вопиющий анахронизм, поскольку алюминий не использовался в Древнем мире, но Агамемнон не стал заострять на этом внимание.
У входа в туннель стояла женщина. Достаточно было лишь беглого взгляда на нее, чтобы понять, что подобная ей никогда ранее не рождалась на свет.
– Елена!
– Привет, Агамемнон, – сказала она. – Давно не виделись. Я пришла сказать спасибо за то, что ты отослал меня домой к Менелаю, и предложить тебе свое гостеприимство здесь, на Елисейских полях.
– Ты очень любезна, царица Елена. Но я должен идти.
– Должен?
Агамемнон кивнул. Никогда еще его душа не терзалась столь противоречивыми чувствами. Эта женщина была его воплощенной мечтой. На свете не было ничего чудеснее, чем быть любимым Еленой Прекрасной.
– Но твой новый муж, Ахилл…
– Ахилл великий воин и интересный мужчина, но он мертв, как и я. А мертвый герой не сравнится даже с живой с собакой. Ты жив. Жив и в преисподней! Такие чудесные обстоятельства крайне редки. Геракл, Тесей и Орфей, конечно, тоже были здесь, но только мимоходом.
– Я живой, – сказал Агамемнон. – Поэтому я тоже не смогу здесь остаться. Здесь нельзя находиться живым.
– Я поговорю об этом с Гадесом, – пообещала Елена. – Я ему нравлюсь – особенно когда его жена Персефона уезжает на полгода в царство живущих.
Перед глазами Агамемнона быстро промелькнули картины радужного будущего. Остаться здесь с Еленой – это был предел мечтаний. Никого и никогда он не хотел так, как ее.
Она протянула ему руку. Он двинулся к ней…
И услышал вдали голоса.
Он увидел две женские фигуры в небе. Одна из женщин была высокой, статной, коренастой, с распущенными темными волосами. Другая была молодой, высокой, стройной, с белокурыми волосами, собранными в пучок и скрепленными серебряным гребнем. Женщины шли с неба прямо к нему и горячо спорили.
– Ты должна сказать ему это прямо в лицо! – говорила старшая женщина.
– Мамочка, ни к чему устраивать сцены.
– Но он собирался убить тебя, как ты не можешь понять? Перерезать тебе горло на алтаре!
– Мамочка, мне жалко папу. Во всяком случае, есть другая версия, которая утверждает, что Артемида спасла меня и забрала в Тавриду, где сделала меня своей верховной жрицей.
– Агамемнон убил тебя! Если не буквально, то фигурально, не имеет значения, какой версии происшедшего ты будешь придерживаться. Он виновен в обеих версиях!
– Мамочка, угомонись.
– Ты, маленькая идиотка, ты сделаешь так, как я тебе скажу! Смотри, вон он, гнусный убийца. Эй, Агамемнон!
Агамемнон не собирался слушать дальше. Отпустив руку Елены, осознавая, что ему придется лишиться божественных наслаждений ради боли и неопределенности земной жизни, он бросился через подлесок и нырнул в белый металлический туннель.
Агамемнон был готов к крутому спуску под уклон, но не к движению по спирали. В туннеле было темно, и он не видел света в другом конце. Он вращался все быстрее, и казалось, здесь нет ничего, что могло бы остановить или хотя бы замедлить его ускорение. Он подумал, что, если его жена и дочь последуют за ним, будет совсем невыносимо.
Агамемнон продолжал стремительно ввинчиваться в темноту, задевая за стены туннеля. Внезапно падение резко оборвалось – туннель закончился. На мгновение его сердце замерло, когда он взлетел в воздух, а затем он рухнул в ледяную воду.
Шок от холодной воды был так велик, что он оказался практически парализован, не в силах сделать ни малейшего движения.
Преодолев пролив между Сциллой и Харибдой, разобравшись с реками Времени, Агамемнон вернулся в маленький и захолустный, но от этого не менее родной техасский городок. Первым, кого он здесь увидел, был Хозе, который стоял, облокотившись на припаркованный возле универмага пикап. Хозе задохнулся от изумления, когда увидел Криса.
– Сеньор Крис! Это вы?
За приветствиями последовали крепкие объятия. Когда Крис Джонсон выиграл в Лотерею, он сбежал из родных мест, бросив ранчо на пожилую супружескую чету мексиканцев, Хозе и Марию, служивших еще у его родителей. Но ранчо все еще принадлежало ему, и он был дома.
Увидев Криса, вышедшая из универмага Мария расплакалась. С трудом успокоившись, она сказала:
– Сегодня на обед у нас индейка – такая, как вы любите!
Потом они поехали в старом пикапе Хозе на ранчо, и Мария ознакомила Криса со всеми местными сплетнями, скопившимися за время его отсутствия. Ранчо выглядело слегка запущенным после стольких лет, но явно поддерживалось в порядке. Вскоре был накрыт обед.
После обеда Крис пошел в гостиную и прилег на старую софу. Здесь оказалось восхитительно удобно, и запахи вокруг были родными и успокаивающими. Он потихоньку начал погружаться в сон, когда вдруг увидел высокую фигуру Тиресия, на лице которого по-прежнему была маска.
Тиресий кивнул ему и уселся в ногах. Крис напрягся, но не смог вырваться из объятий сна.
– Я пришел сюда, чтобы убедиться, что ты дома и у тебя все в порядке, – произнес Тиресий. – Когда ты входишь в реку Времени, ни в чем нельзя быть уверенным до конца.
– Да, я вернулся туда, где мне и место. Скажи, Тиресий, существует ли опасность, что Клитемнестра найдет меня здесь?
– Она не сможет найти тебя здесь. Но наказать сможет. Это неизбежно.
– За что меня наказывать? Я ничего не сделал!
– Когда ты был Агамемноном, ты убил свою дочь. Моральное уравнение, Крис. За все, что ты сделал в той или иной ипостаси, неизбежно приходится платить.
– Но по другой версии…
– Брось эти детские глупости. Девушка была убита. В произведениях Гомера, которыми руководствуется Лотерея, этого преступления нет. Но есть наказание.
– Я думал, раз я попал домой, законы легендарной Греции на меня не распространяются! И в конце концов, это просто смешно – наказывать меня за убийство, которое совершил мой мифический предшественник!
– Оставь свою софистику. История с Агамемноном и Ифигенией – это трагическая ситуация, призванная вызывать у людей катарсис. Древние греки вообще любили подобные истории – Эдип, Тантал, Сизиф, Прометей, список бесконечен. И одно из решений подобных моральных уравнений таково: люди могут сколько угодно водить за нос земное правосудие, но наказание за их деяния следует всегда. Судьбу
