– Радиосигнал, – сказал Рутински, вынимая из кармана жилета крошечный радиоприемник, размером и формой напоминавший додеканесскую[9] табакерку. – Это специальная передача ССКО. Без нее никак нельзя.
– Бога ради, что это еще за ССКО? – спросил Кромптон.
– Служба скорого криминального оповещения, – объяснил Рутински. – Вы не слыхали о ней? Давайте послушаем, что они скажут.
«Добрый день, друзья преступники, – раздался из миниатюрного квадрафонического динамика веселый голос диктора. – Ваш старый приятель Джек Потрошитель вещает на секретных частотах с подпольной мобильной радиостанции, запрятанной в горах Сангре-де-Кристо в старой романтичной Мексике. У нас есть о чем рассказать вам, ребята: вы услышите последние известия об ограблениях банков, а наше справочное бюро, как всегда, предоставит вам ежедневный список переполненных богатыми простофилями городов, в которых законы наиболее снисходительны, а то и вовсе не существуют. Сегодняшнюю передачу подготовили для вас „Разбойничьи Портные“ – изобретатели пальто с тысячью карманов, фирма „Мартин энд Мишкин“, специализирующаяся на инструментах для медвежатников, и „Олд Гейдельберг“, выпускающая таблетки цианида для тех, у кого не клеится с делами. Обо всем этом и о других превосходных изделиях вы услышите в нашей передаче немного позже. А сейчас самая свежая новость, с пылу с жару: из надежных источников нам стало известно, что фирму „Сайкосмелл, Инк.“, этого спрута-монополиста в мире запахов, накололи на девятнадцать граммов люристии – самого драгоценного субстрата во всей Галактике! Имя подозреваемого уже объявлено, так что мы не раскрываем никаких тайн: это Элистер Кромптон! Если вы нас слышите – значит, успели смыться не так уж далеко. Удачи, Элистер! Она вам скоро очень понадобится! А теперь несколько отрывков из „Оперы нищих“…»
Рутински выключил радио.
– Рухнули планчики, а?
– Это невозможно! – пробормотал Кромптон. – Еще две недели все должно было оставаться шито-крыто. Меня же никто не проверяет! Не понимаю…
– Понимание для вас сейчас – непозволительная роскошь, – изрек Рутински. – Прощайте, Кромптон! Если вас схватят, скажите, что Рутински смеется им в лицо.
С этими словами он вытащил из кармана нуль-гиперэнергетический плащ, быстро расправил складки украденного одеяния (по закону носить его имели право только сотрудники ФБР высочайшей категории), набросил его на плечи и мгновенно исчез. Только красноватая шляпа пирожком осталась лежать на стойке бара. Знак Рутински!
Кромптон расплатился и устремился наружу, во враждебный и ничего хорошего не предвещающий мир.
Глава 6
«Наконец-то я с тобой наедине, моя капризуля! Итак – пену, пожалуйста!»
– Если не трудно, выключите приемник, – попросил Кромптон.
– Черта с два, приятель, – прорычал обливающийся потом водитель велокеба. – Я постоянно слушаю «Шагреневый дом», это моя любимая передача.
«Разрешите мне показать вам, как это делается в Джибути, – щебетало радио, – с бабочками…»
Кромптон откинулся на спинку сиденья, стараясь сохранить хладнокровие. Что случилось? Как они сумели выйти на него? Сможет ли он выкрутиться? Он направлялся в нью-йоркский космопорт, расположенный на месте бывшего Бруклина. Велокеб уже проехал Стоун-стрит и Джей-авеню – погони не было. До космопорта оставалось совсем немного.
«Дитмас, во имя лакмусовой бумажки, убери руку с моей задней ноги!» – продолжал верещать приемник.
Теперь такси огибало памятник Уильяму Бендиксу. Впереди показались две выпуклые башни космопорта. Машина еле двигалась в дорожной сутолоке: велосипеды, велокебы, трехколесные велосипеды, мужчины на роликах, женщины на ходулях с пружинками, люди на трясучках – именно из-за этих разнообразных средств передвижения Нью-Йорк и прозвали «Городом потных ляжек». Наконец велокеб добрался до главных ворот космопорта.
«Рутабага? – вопрошало радио. – Само собой, этому есть объяснение и попроще…»
– Водитель, остановите, я схожу, – сказал Кромптон.
– С вас пять шестьдесят.
«Гроутстак? Полагаю, нет…»
– У вас нет более мелких?
– Сдачу оставьте себе!
«Диффамация, моя бедная Сильвия, это для новичков, а человеку искушенному нравится его mot juste[10]…»
Спрыгнув с велокеба, чуть не угодив при этом под телегу, запряженную волами, которой управлял усатый возница, Кромптон проскочил через главные ворота с видом человека, опаздывающего на корабль, что, кстати, соответствовало действительности.
Он пробежал мимо Дисней-стенда, миновал продавца сильнодействующих «колес», модную лавку «Наказание» и, задыхаясь, подошел к стойке «Транс Пан Интерстеллар Спейсвейс Систем» (ТПИСС) с гордым девизом: «Non est ad astra mollis e terria via».[11]
Робот, очень, кстати, похожий на Альберта Деккера, взял у него талон на зарезервированное место.
– Ага, осень холосо, – сказал андроид с дурно налаженным произношением. – Но, Дзек, пьидеса запласить! Не заплатис – не поедис! Ни билета, ни полета!
– Конечно, я заплачу, – сказал Кромптон. – Как лучше – в эйянских прониках или йигганских дранмушках?
– Мы только полусить бетельгейзенские фьовики, улановых не нада, а есе, позалуста, амеликанские секи на эксплес-путесествие. У вас нету? Бланк мозет поменять, о'кей, Дзо?
Кромптон кинулся в банк, где пышная красотка с Друмгеры IV своими выгнутыми губами ловко поменяла ему деньги. Он поспешил обратно к стойке ТПИСС и протянул банкноты андроиду.
– Прекрасно, сэр, – сказал андроид. – Прошу прощения за свое недавнее псевдокитайское произношение. В моей схеме нарушилась система самоконтроля, а я никак не мог найти электронщиков. Эти ребята обходятся в целое состояние и в конце концов все равно отсылают вас к специалисту. Приходится терпеть, а что я могу поделать, при моем-то жалованье? Обычно все было о'кэй, но сегодня – сплошное невезенье: цикл солнечных пятен совпал с показом картины Фу Манху в верхней комнате отдыха, а фотосинтетическая дифракция довершила дело, и в результате остался я дурак-дураком…
– Билет! – выдохнул Кромптон.
– Вот он, сэр, – сказал андроид. – Первая остановка на Эйе. Билет действителен в течение десяти лет, со всеми остановками. В пути вас будут кормить обедом, а в космосе вы сможете приобрести психоделики. Приходилось вам видеть фильмы Альберта Деккера? Сейчас в южной комнате отдыха проходит его фестиваль, от всего сердца советую посмотре…
Но когда андроид с лицом контрабандиста (свое он одолжил антрепренеру Альберта Деккера, за что мог бы поплатиться работой, если бы закон о «собственном обличье» строго соблюдался) повернулся к своему собеседнику, перед ним никого не оказалось: Кромптон сбежал.
– Кромптон,
Люди, особенно относящиеся к категории
Надтреснутый, дрожащий голос произнес:
– Хорошо, Тото, держи его, но смотри не сломай. Мне еще надо поговорить с парнем, хи-хи-хи!
Сердце Кромптона провалилось в бесконечную пустоту, куда-то вниз живота. В отчаянии он повернулся
