как водители обращаются с управлением. Сам он, естественно, не водил никогда: полковнику пехоты этого и не требовалось. Бардиев полагал, что дело тут нехитрое. Однако теперь, сидя в трехтонной махине, он начинал испытывать на сей счет некоторые сомнения.
Создавалось впечатление, что нужно знать какое-то волшебное слово, чтобы заставить чудовище слушаться. Мотор ревел, танк швыряло вправо и влево, а Бардиев безуспешно сражался со сцеплением. В узкую смотровую щель он почти ничего не видел, пыль, клубами вылетавшая из-под гусениц, забивалась в горло и глаза, а защитных очков, естественно, не нашлось.
Хуже всего была жгучая боль в плече, в том месте, куда вонзился нож Карлоса. Лезвие сильно зацепило мышцу. Бардиев кое-как перебинтовал плечо в машине, но теперь от сильного напряжения рана вновь открылась. Кровь бурым пятном выступила на рукаве, струйками потекла на пальцы. Каждый раз, когда Бардиеву приходилось что-то делать левой рукой, его начинало тошнить.
Красный автомобиль по-прежнему находился перед танком. По пересеченной местности «Триумф» ехал не слишком быстро, даже на сравнительно небольшой скорости он скакал как заяц. Иногда все четыре колеса разом отрывались от земли. «Да так он сломает себе задний мост», – подумал Бардиев, стараясь прижать противника к бетонному забору. Вскоре Дэйн оказался в ловушке – «Триумф» был зажат в углу огороженной площадки.
Стиснув зубы, Бардиев вдавил педаль газа. От пыли и боли у него на секунду потемнело в глазах. Когда зрение вернулось, автомобиль все так же находился прямо перед ним. Бардиев ясно видел Дэйна и его спутницу. Выматерившись в адрес Зеттнера, который так и не совладал с пушкой, Бардиев приготовился расплющить «Триумф» об ограду.
Но в тот момент, когда он уже задерживал дыхание в ожидании удара, машина принялась отползать на задней передаче в сторону. Бардиев попытался изменить направление, но было уже поздно: красная молния выскользнула из поля зрения. Обезумев от бешенства, полковник дернул ручку передач. Танк со скрежетом развернулся и въехал в бетонную ограду. Водитель принял удар прямо на больное плечо.
– Зеттнер! – взревел Бардиев. – Направляйте меня!
У Зеттнера в башне своих проблем хватало. Незнакомая техника целиком поглощала его внимание, а теперь еще и Бардиев требует инструкций! Да разве он разберет что-нибудь в грохоте мотора?
Зеттнер огляделся. И увидел на задней стенке внушительный телефон с наушниками, кучей штепселей и перепутанных разноцветных проводов. Зеттнер взял трубку и принялся искать место, куда воткнуть штепсель. Но тут до него дошло, что у Бардиева нет наушников.
Решительно, сделать предстояло слишком много, а времени явно не хватало.
«Триумф» осторожно катил метрах в шестнадцати справа от танка. Зеттнер отшвырнул телефон в сторону и, надсаживаясь от крика, принялся отдавать распоряжения Бардиеву. Танк резко дернулся и поехал прямо на автомобиль, тесня его в самый отдаленный угол площадки. За рулем «Триумфа» теперь сидела женщина. Дэйн, высунувшись из окошка, внимательно смотрел на танк. Зеттнер кричал не переставая, «Триумф» бросало из стороны в сторону. И тут рядом с головой Зеттнера, отскакивая от брони, засвистели пули – Дэйн открыл огонь из револьвера. Зеттнер забился внутрь башни.
Танк опять развернулся, пытаясь настичь красный автомобильчик, и у Зеттнера появилось время, чтобы в очередной раз попытаться совладать с пушкой. Наконец ему удалось открыть затвор. Но тут снизу заорал Бардиев, снова требуя инструкций.
Зеттнер высунулся из башни и сразу понял, что Дэйн заманивает их в песчаный карьер. Бардиев услышал предостерегающий вопль коллеги как раз в тот момент, когда танк въехал на гибельный участок полигона.
«Шерман» отчаянно забуксовал, из-под гусениц во все стороны полетели фонтаны песка и грязи. Но найти точку опоры никак не удавалось. Бардиев дал полный газ. Гусеницы жутко заскрежетали, вырыв в грунте две параллельные траншеи, словно чудовищное насекомое пыталось зарыться в землю. Наконец Бардиев догадался включить заднюю скорость, танк медленно выполз из ловушки и снова начал преследование.
Они подъехали к самому дальнему участку полигона. И тут метрах в пяти-шести от бронированной махины «Триумф» круто развернулся, встав на два боковых колеса. Зеттнер сверху что-то заорал, но Бардиев уже и без того поворачивал танк. Внезапно он с ужасом понял, что Дэйн переиграл его: «Триумф», словно пушечное ядро, на бешеной скорости несся к воротам. Полковник вдавил в пол педаль газа и бросился в погоню, прекрасно сознавая, что не успеет опередить автомобиль, который, доехав до ворот, выберется на шоссе и помчится к границе. Мысленно Бардиев обозвал себя идиотом. Надо было оставаться у ворот и ждать, пока Зеттнер не разберется с пушкой.
В десяти метрах от ворот Дэйн резко затормозил. Шины «Триумфа» жалобно взвизгнули, машину занесло. Тяжелые железные ворота, которые танк Бардиева вырвал из петель, так и остались заклинены в закрытом положении.
Выскочив из машины, Дейн попытался открыть их. Безуспешно: нижняя часть плотно засела в земле. Проехать было невозможно.
– Давай бросим машину и уйдем пешком, – предложила Сюзан.
– В таком случае у нас не будет ни одного шанса на спасение, – возразил Дэйн, снова устраиваясь за рулем. – Они отшвырнут ворота в сторону и выедут на шоссе. А убежать от танка мы не сумеем.
– Даже если побежим лесом?
– Даже.
Танк снова приближался. Дэйн слишком быстро включил передачу, мотор заглох, но быстро завелся, и автомобиль юркнул в сторону. Придерживая руль одной рукой, Дэйн опять выстрелил в Зеттнера, опять промазал и повел машину на противоположный край полигона.
Увидев, что ворота заклинило, Бардиев даже не сразу поверил в такую удачу. В тот момент, когда автомобиль выскользнул из поля зрения, он начал поворачивать танк, прислушиваясь к указаниям Зеттнера. Возникли, промелькнули и исчезли ряды бараков-казарм, затем снова появились лес и ворота, но уже с другой стороны. Выходит, «Шерман» описал полный круг, а «Триумфа» так и не засек.
Тут до Бардиева дошло, что автомобиль находится сзади. Пристроившись в «кильватере» танка, Дэйн разворачивался вслед за ним, используя скорость и маневренность своего автомобиля, которым тяжелая боевая машина ничего не могла противопоставить. Осатанев от ярости, Бардиев дал по тормозам и тут же включил задний ход. И был вознагражден: красное пятно на секунду мелькнуло перед глазами. Затем автомобиль опять юркнул за танк; полковник, морщась от боли в плече, вновь принялся маневрировать.
Бардиев сознавал, что Дейн пытается выиграть время и пока преуспевает в этом. Если так пойдет и дальше, дело закончится прибытием австрийцев и крушением всех планов… Он принялся размышлять, стараясь придумать новый способ уничтожения автомобильчика, который постоянно ускользал от него.
И вдруг раздался взрыв, танк легонько тряхнуло. На долю секунды Бардиеву показалось, что это Дэйн принялся швырять гранаты. Но, услышав щелканье затвора и глухой стук выскочившей гильзы, он понял, что Зеттнер наконец-то совладал с пушкой. Сражение явно оборачивалось в их пользу.
Виляя из стороны в сторону, «Триумф» несся по полигону. Снаряды взрывали землю совсем рядом с автомобилем. У большого ангара, в котором располагался склад материалов, Дэйн так круто вывернул руль, что Сюзан едва не вылетела из машины.
«Шерман» принялся объезжать барак вслед за автомобилем. «Триумф» продолжал описывать круги вокруг ангара, стараясь держать его между собой и танком. Дэйн пытался придумать новый план действий.
Вдруг танк резко развернулся и принялся объезжать ангар с другой стороны. Но рык мотора и лязг гусениц вовремя предупредили Дэйна об опасности, и он тоже поспешил изменить направление.
Покосившись на приборную доску, Дэйн увидел, что бензобак почти пуст. Имелся, конечно, запасной бак, но он не знал, сколько там горючего. Если срочно что-нибудь не придумать, долго не продержаться: либо в машине что-то сломается, либо кончится бензин, либо танк в конце концов зажмет их в угол.
Тут «Шерман» в очередной раз изменил тактику. Он поехал прямо на ангар. Деревянные стенки почти не замедлили его хода. Танк проехал сооружение насквозь, крыша здания зацепилась за башню, немного повисела на ней, а потом соскользнула на землю. Танк развернулся и устремился к следующему бараку. И так, одну за другой, разрушил все постройки.
