Двенадцатая ночь, или Что угодно

СЭР ТОБИ

Да, дорог. Но я ему еще дороже: обошелся тысячи в две, как пить дать.

ФАБИАН

Надо думать, письмо он напишет необыкновенное. Но ведь вы его не передадите?

СЭР ТОБИ

Разрази меня гром, если не передам. А ты во что бы то ни стало постарайся вытянуть ответ у юнца: сдается мне, эту парочку даже быками и канатами друг к другу не подтащить. Если ты взрежешь Эндрю и в его печени хватит крови, чтобы утопить блошиную ногу, то я готов проглотить всю остальную анатомию.

ФАБИАН

Да и на лице его соперника, этого мальчишки, тоже не заметно особой свирепости.

Входит Мария.

СЭР ТОБИ

А вот и моя птичка-невеличка.

МАРИЯ

Если хотите повеселиться и похохотать до упаду, идите за мной. Этот болван Мальволио стал язычником, ну настоящий вероотступник: ведь ни один истинный христианин в жизни не поверит такой дурацкой выдумке. Он в желтых чулках.

СЭР ТОБИ

И в подвязках крест-накрест?

МАРИЯ

Да, как самый мерзкий педант-учитель из приходской школы. Я шла за ним по пятам, словно его убийца. Он точка в точку следует письму, которое я ему нарочно подкинула, и так улыбается, что теперь на его физиономии больше борозд, чем на новой карте с добавлением Индий. Вам и во сне ничего подобного не снилось. Так бы чем-нибудь и запустила в него. Вот увидите, госпожа побьет его. Впрочем, пусть побьет, он все равно будет улыбаться и примет это как знак особого расположения.

СЭР ТОБИ

А ну, веди, веди нас к нему.

Уходят.

СЦЕНА 3

Улица. Входят Себастьян и Антонио.

СЕБАСТЬЯН

Я вас хотел избавить от хлопот,
Но если вы находите в них радость,
Я умолкаю.

АНТОНИО

Я не мог оставить
Вас одного. Как острие стальное,
Впилась мне в грудь бессонная тревога:
Не только жажда вместе с вами быть —
Хотя она во мне неутолима, —
Но страх за вашу жизнь. В чужом краю
Неопытному страннику порою
Опасность угрожает. Этот страх
Мою любовь пришпорил и за вами
Погнал сюда.

СЕБАСТЬЯН

Антонио, мой друг,
Я вам могу ответить лишь: «Спасибо,
Спасибо много раз». Такой монетой
Частенько платим мы за доброту,
Но будь я столь богат, сколь благодарен,
Я отплатил бы вам куда щедрее...
Пойдем на город взглянем.

АНТОНИО

Лучше завтра:
Сейчас нам нужно подыскать приют.

СЕБАСТЬЯН

Я не устал, а ночь еще далеко.
Сперва глаза насытим чудесами,
Живущими в твореньях старины,
Которыми прославлен этот город.

АНТОНИО

Простите, но открыто здесь бродить —
Опасно для меня. Случилось как- то
Мне крепко насолить в морском бою
Галерам герцога. Меня узнают
И, уж поверьте, спуска не дадут.

СЕБАСТЬЯН

Как видно, многих вы в тот день сразили.

АНТОНИО

Нет, к счастью, кровь тогда не пролилась,
Хотя в пылу ожесточенной схватки
Дойти легко и до кровопролитья.
Конечно, возместить убытки можно,
И многие сограждане мои
Так поступили, чтоб торговых связей
Не порывать. Но я не согласился
И дорого за это заплачу,
Попавшись здесь.

СЕБАСТЬЯН

Так будьте осторожны.

АНТОНИО

Придется. Вот вам, сударь, кошелек.
Мы остановимся в предместье южном,
В «Слоне» – гостиниц лучше не сыскать.
Я позабочусь обо всем, а вы
Меж тем спокойно проводите время
И насыщайте ум. До скорой встречи.

СЕБАСТЬЯН

Но кошелек к чему?

АНТОНИО

Захочется безделицу купить,
А ваш карман, я думаю, пустует.

СЕБАСТЬЯН

Мой друг, я буду вашим казначеем
Всего лишь час.

АНТОНИО

Итак, в «Слоне».

СЕБАСТЬЯН

Отлично!

Уходят.

СЦЕНА 4

Сад Оливии. Входят Оливия и Мария.

ОЛИВИЯ

Нет, он придет; ведь я за ним послала.
Как мне принять его? Чем одарить?
Ведь юность легче подкупить подарком,
Чем просьбами смягчить. Как я кричу!
А где Мальволио? Он горд и сдержан, —
Вполне подходит мне такой слуга.
Так где ж Мальволио?

МАРИЯ

Сейчас явится, сударыня. Но он в очень странном расположении духа: сдается мне, он не в своем уме, сударыня.

ОЛИВИЯ

Как – не в своем уме? Он, что же, бредит?

МАРИЯ

Нет, сударыня, только улыбается. Когда он придет, лучше бы вашей милости не оставаться с ним наедине, потому что, ей-богу, он спятил.

ОЛИВИЯ

Поди за ним.

Мария уходит.

Ах, я безумна тоже,
Коль скорбный бред и бред веселый