его мать была непрощающей женщиной. Это было качество, которое восхищало в ней Стивена больше всего.
Его мать была всего в нескольких футах от него, когда Стивен повернулся к рыжеволосой и лениво сказал:
– А по-моему, с тобой хорошо бы переспать. Глаза девушки расширились и вспыхнули. Потом, так же быстро, дерзкая улыбка скользнула по губам.
– Скажи, возлюбленный, – когда и где.
– Стивен!
Роза вклинилась между сыном и рыжеволосой, в которой она смутно признала секретаршу, и взяла его за руку.
– Ты готов к подарку? – поддразнила она. Стивен засмеялся:
– Да, мама.
Роза хлопнула в ладоши.
– Внимание, всем! У меня есть объявление. Когда в комнате замолчали, она продолжала:
– Я горда сообщить вам, что сегодня «Глобал Энтерпрайсиз» приветствует своего нового и самого юного вице-президента, моего сына, Стивена.
Роза подняла вверх руку, сдерживая аплодисменты.
– Стивен скоро поедет в Европу – проверять отчеты, искать пути увеличить наш бизнес.
Шепотки взметнулись в комнате. Все знали, что Гарри Тейлор разрабатывал план вовлечения «Глобал» в Европу.
Все глаза повернулись к нему, и все увидели одно и то же: человека средних лет с побледневшим лицом и глазами, непонимающе застывшими на Розе.
– Ты не можешь… – сказал Гарри хрипло. Роза посмотрела на Гарри, прерывая его.
– Я знаю, что все вы проявите по отношению к Стивену такую же готовность сотрудничать и такую же лояльность, какую демонстрировали мне. Спасибо.
Раздались жидкие аплодисменты, которые усилились, когда сотрудники осознали, что произошло. Гарри Тейлор, когда-то считавшийся непоколебимым в силу его отношении с Розой, стал реликтом. Мантия сброшена, она возложена на плечи красивого молодого мужчины, который невозмутимо разглядывал аудиторию. Сначала нерешительно, потом разом, в спешке, все подались вперед – отдавать должное.
40
Роза наклонилась вперед и сняла розовый кружочек конфетти с лацкана пиджака Стивена.
– Хорошо было, милый? – спросила она, усаживаясь в кресло.
Стивен забросил ногу на ногу, чтобы не бросалась в глаза эрекция. Он назначил встречу рыжеволосой двадцать минут назад. Вместо этого он должен был покорно выслушивать мать.
– Чудесно. Это настоящий подарок к дню рождения. Я думаю, ты всех удивила.
– Расчет времени, – размышляла Роза. – Это и удача, и способность распознать то и другое. Без этого успех не придет, как усердно ни работай и будь хоть семи пядей во лбу.
Мысли Стивена вернулись к Гарри Тейлору.
– Ты забыла еще о безжалостности, мама.
– Ты был удивлен? – спросила Роза.
– Конечно. Ты никогда не намекала на то, что намереваешься сделать.
– Ты видел доклад Гарри.
– Это намек, – согласился Стивен.
– Гарри все еще хочет воевать с Мишель, – сказала Роза. – Он не понимает, что… что произошли изменения.
– Ты же не будешь говорить, что то, чего она достигла, не беспокоит тебя.
Роза внимательно посмотрела на сына. Он хотел объясниться, и она одобрила это.
– Беспокоит? Я никогда не думала о достижениях Мишель как о чем-то разрушающем. Она сделала то, что она сделала, и мы должны принять это. Иметь дело с этим.
«Волшебные слова, – подумал Стивен. – Иметь дело. Цена для всего и все для оценки».
– Ты хочешь, чтобы я зондировал ее относительно возможности взаимного сотрудничества.
Роза посмеялась над его подбором слов, но тон ее был серьезным.
– На каждом чеке, который продает Мишель, стоит наше имя. Ты видел книги. Наш фрахтовый бизнес в Европе утроился за последние пять лет. Если ты можешь убедить ее, что в ее интересах работать с нами, все будут, как ты говоришь, процветать.
«Это так же точно, как и то, что когда-нибудь ты придешь к признанию, что ты сделала ошибку, мама».
Стивен мысленно вернулся к дням, когда Мишель жила в Толбот-хаузе, как он презирал и оскорблял ее и в конце концов затерроризировал. Очевидно, его мать забыла те инциденты. А он не забыл. И Мишель, он думает, тоже нет. Очень интересная будет неожиданная встреча.
