– Они не являются немецкими и потому не могут быть рассмотрены в судебном разбирательстве, – заявил судья, – у вас нет свидетелей, способных подтвердить их достоверность. Если у вас появится какая- либо иная информация, либо, лучше того, живые свидетели, будет очень хорошо, если вы их тотчас же представите суду.
– Николас – наша последняя надежда, – сказал Хью Кассандре, – позвони ему и расскажи поподробнее о наших делах.
Насколько Кассандре и О'Нилу было известно, Николас в это время находился в Цюрихе, пытаясь проникнуть в секреты «Пирамид холдингс». Слухи были противоречивые.
Сан-Джулиан был маленьким рыбацким поселком на западном побережье Мальты. После войны было очень дорого жить на острове, и деньги Гарри Тейлора проделали вместе со своим хозяином очень длинный путь. Он расположился в большом комфортабельном доме на одной из улочек Сан-Джулиана с балконом на залив. Ранним утром ему нравилось сидеть на балконе и наблюдать за зелеными, красными, желтыми рыбацкими суденышками, возвращавшимися с утреннего лова. Затем он шел к пристани и выбирал себе рыбу свежего улова.
Но сегодня Гарри Тейлора не радовало утреннее, спокойствие. Он стоял на палубе парома, направляющегося в Триполи, в Ливию, в семидесяти пяти милях на юг. Все, что он имел при себе: чемодан с одеждой, и пояс с деньгами.
Никто из знакомых Гарри по Нью-Йорку не признал бы его сейчас. Волосы его стали снежно-белыми, его борода выбелилась от соли и ветра. Солнце со временем сделало смуглой его кожу и усеяло морщинами лицо. Перемена была очевидной, но явно недостаточной. Несколько дней назад в ресторане, где он обычно обедал, Гарри встретил новое лицо, молодого европейца, или американца, с сильной решительной внешностью. Позже, когда молодой человек ушел, Гарри заговорил с владельцем и выяснил, что тот расспрашивал об американце. Внимательный к своей клиентуре, мальтиец никогда не выдавал никакой информации посторонним. Незнакомый посетитель так и не узнал ничего.
Однако для Гарри это не было утешительно. Со времени катакомб бегство стало образом его жизни. С тех пор, как он позволил вовлечь себя в безумные дела Стивена, он не доверял ни одному человеку. Но остаться в живых еще не означает спасти себя, ведь не только за деньги цеплялся он, прежде чем скрыться в катакомбах. Когда Гарри прикасался к верхней части своей груди, он мог чувствовать рубец на том месте, откуда не очень сведущий в подобных делах врач, вынул пулю, раздробившую ему кости. Во время операции Гарри впал в агонию, потому что он, опасаясь, что доктор ограбит его, либо выдаст полиции, либо и то и другое вместе, отказался от анестезии. Через тринадцать часов после операции Гарри оказался уже далеко от этого места, в Шарантоне, где он обосновался.
Гарри боялся уснуть и угодить в руки полиции. Он нашел баржу, шкипер которой был более заинтересован в деньгах, чем в каких-либо объяснениях, и в конце концов Гарри оказался в Марселе. Управляемый корсиканцами, населенный алжирцами и другими выходцами из Северной Африки, Марсель был местом, где беглец мог перевести дыхание либо оказаться добычей нескольких из сотен бандитов, чувствующих себя здесь вполне вольготно. Вопреки тому, что о нем говорили, Гарри не был убийцей… Но он хорошо разбирался в деньгах, капиталах, облигациях и прочих финансовых делах. На своем ломаном французском он предлагал повсюду свои услуги в качестве коммерческого консультанта. Это длилось три месяца, но, в конце концов, откуда-то появился с иголочки одетый молодой человек, предложивший ему выгодно поместить свои капиталы. Так у Гарри появилась работа.
По окончании войны Гарри занимался самыми различными операциями, приносящими неплохой доход. Он продавал акции несуществующих железных дорог в Африке, уже выработанных золотых копей в Южной Африке. Его жертвами обычно были доктора, адвокаты и другие профессионалы, жаждущие сорвать большой куш. При этом Гарри не чувствовал никаких угрызений совести и искусно надувал и жульничал.
В это время Гарри был известен в различных кругах под тремя именами, являлся владельцем запутанной сети компаний и держал при себе на всякий случай с полдюжины паспортов, припрятанных в различных местах. Его репутация внушала уважение многим из тех, кто специализировался в «чистом» мошенничестве – разным людям, мастерам своего дела, и что самое занимательное, фальшивомонетчикам. Гарри был истинным мастером подделок. Он хорошо разбирался во всех тонкостях изготовления фальшивых бумаг. Он в совершенстве изучил ремесло изготовления печатей и водяных знаков, особенности графического дизайна в производстве самых сложных сертификатов. Он стал притчей во языцех. В конце концов он вырос до того, что продавал технологию изготовления фальшивых франков, марок, фунтов и лир.
Но при этом он никогда не забывал и о безопасности. Когда он услышал, что Стивен обезображен, он посчитал это идеальной справедливостью. Сейчас он знал наверняка, что два человека заняты его поиском: Роза, ибо она полагала, что это он подстроил похищение Кассандры, и Стивен, ибо Гарри был единственным живым свидетелем событий в катакомбах.
Гарри всегда был начеку. Он с большим вниманием следил за всеми подводными течениями: незаметно для окружающих наводил справки о вдруг появившихся незнакомцах, недавно всплывших откуда-то крупных суммах. В редкие минуты покоя Гарри вспоминал Розу, прошедшие и так много обещавшие годы юности, отдаленные сейчас выросшей между ними непреодолимой преградой. Но мгновения эти были короткими, потому что они возвращали его в ту ужасную ночь в катакомбах, когда была убита Мишель Мак-Куин. Гарри верил, что если с ним ничего не случится, кроме уготованного ему остатка жизни, то когда-нибудь он найдет способ искупить свою вину.
Первое сообщение о чужаке он услышал от фальшивомонетчиков в Марселе. Человек, прибывший в Марсель, не был полицейским, но куда более умелым, пользующимся доверием в преступном мире человеком, которого нелегко испугать, если это вообще возможно. Он расспрашивал о Гарри Тейлоре.
Гарри не заставил себя долго ждать. Ему достаточно было однажды увидеть незнакомца, чтобы навсегда запомнить его лицо. Затем он собрал свои пожитки и в считанные часы был уже в Швейцарии.
Гарри хорошо знал, как продолжить свою деятельность в Швейцарии. У него было достаточно денег и желания пересчитать кошельки швейцарских любителей легкой наживы. Но его преследователь не отставал от него. Совершенно случайно он встретил его в Лозанне. Как мог он нагнать его? На кого он работает: на Стивена Толбота или Розу Джефферсон? Для Гарри наступили мучительные дни, но инстинкт самосохранения взял верх.
После войны Гарри провел несколько лет в Риме, в полуразрушенном городе, пока его преследователь не появился вновь. Затем то же самое повторилось на Капри. В надежде отделаться от преследователя Гарри исколесил Средиземноморье. И после восемнадцати месяцев, проведенных на Мальте, Гарри почти уже уверился в этом.
Гарри облокотился на перила, наблюдая за ходом солнца, освещавшего фасад его дома. Если бы его преследователь побывал здесь, он не нашел бы ничего, что помогло бы определить его хозяина: ни одежда, ни внутреннее убранство, ни кухонная утварь не выдавали ничего характерного.
– Проклятье, – проворчал Гарри.
