— Свечи и музыка не подействовали! Необходимо что-то другое, срочно!
Майкл издал протяжный, страдальческий вздох и громко зевнул.
— Ханна…
— Ну, дай мне еще хоть один совет. Пожалуйста. У меня уже почти получилось, — поспешно проговорила она, прежде чем он успел повесить трубку. — Уже так близко, что в следующий раз будет легче.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? По-твоему, мне нужно это знать?
— Ну, пожалуйста.
— Проклятие! Ну, хорошо. — Он опять вздохнул. — Говоришь, музыка и свечи не подействовали? А ты при этом не забыла про остальное?
— Э… не то чтобы… Неужели больше нет никакого способа?
— Ханна… ну, мне правда неловко это обсуждать.
— Ничего подобного. Представь, что я парень. Расскажи мне о своей последней победе на любовном фронте. Только побыстрее.
Ханна перевела дух. У нее не было времени, она уже была близка к нервному срыву и утрате всякой надежды на успех.
Она сидела, скрючившись, на краешке ванны, опасливо поглядывая на дверь, и беспрестанно вздыхала. Честно говоря, были мгновения, когда ей казалось, что она близка к успеху, — особенно когда глаза Зака остекленело застыли при виде ее трусиков.
Но она упустила драгоценный момент. Очевидно, одурев от вожделения. Что теперь делать? Надо было не пожирать его похотливым взглядом, а переходить прямо к делу.
— Прежде всего, сейчас ночь, черт побери! — огрызнулся брат.
А то она не знает!
— А во-вторых, — продолжал он, — ты что, думаешь, я одерживаю победы по семь дней в неделю?
— Выходит, для тебя это тоже непросто? Может, это у нас семейное?
Он снова выругался, на сей раз уже более цветисто.
— Послушай, просто подойди и скажи ему… скажи: «Я тебя хочу». Этого ты еще не пробовала?
Вообще-то нет, этого она не пробовала. Но попробует обязательно.
Зак внезапно проснулся, как от толчка. Он лежал, не понимая ни сколько времени прошло, ни что его разбудило. Потом услышал шорох — кажется, звук выдвигаемого ящика. Он заморгал саднящими от недосыпа глазами, вглядываясь в залитую лунным светом комнату. Возле комода копошилась смутная тень.
Было два часа ночи.
— Ханна?
— О! — Она чуть не подскочила. И стремительно обернулась, прижимая руку к груди. — Прости! Я тебя разбудила?
— В чем дело?
— Искала свитер, — сказала она, стуча зубами. — Я замерзла.
На ней была только футболка, доходящая до середины ляжек. Переступая босыми ногами, девушка руками обнимала себя за туловище. Она казалась маленькой и беззащитной. Все это, против воли, рождало в Заке неодолимое побуждение укрыть, защитить, быть покровителем.
Проклятие!
— Залезай сюда, — сказал он, приподнимая край одеяла.
Ханна подошла, но замялась в нерешительности, глядя сверху на лежащего Зака.
— Здесь у меня тепло, — ободряюще подстегнул он. Даже жарко. Слава богу, она не видит, насколько.
— Но ты просил, чтобы я не смотрела на тебя таким взглядом, а если я залезу, то непременно буду.
— Я постараюсь не обращать внимания. Давай, иди, все в порядке.
Она скользнула под одеяло и улеглась на спину в несколько напряженной позе. Зубы у нее стучали, и в лад им что-то стучало у нее внутри.
— Давай поближе, — мягко убеждал он и, коснувшись бедер Ханны, начал переворачивать ее на бок, спиной к себе. Потом придвинул поближе, прижав ее спину к своей груди, чтобы согреть. Вмиг забыв о собственной усталости, Зак принялся водить рукой вдоль ее дрожащего тела.
Постепенно девушка начала расслабляться, несколько раз глубоко вздохнула и теснее прижалась к нему.
— Как здорово, — пробормотала она.
До этого момента Заку удавалось держать себя в узде, не выходя за рамки утешения и ободрения.
В основном удавалось.
Но при звуках ее пленительного голоса, да еще при том, что нижняя часть ее туловища касалось той части его тела, которая жила своей собственной жизнью, все спокойствие мигом улетучилось.
Сделалось вдруг очень трудно, невозможно удерживать руки на невинных, нейтральных частях ее тела. Да у Ханны таковых просто не было, каждая дразнила и притягивала: длинные, гибкие руки, стройные ноги, тонкая талия, каждый сладостный, исполненный утонченной сексапильности изгиб. Пальцы Зака скользили по стройной спине, все ниже, и ниже, и ниже… Он застонал, поняв, что она не собирается препятствовать его рукам в их колдовском путешествии.
Новый глубокий вздох вырвался из ее груди при следующем прикосновении, а затем дыхание стало медленным и ровным.
— Хочу тебя, Зак… — сонно выдохнула она.
Зак застыл, точно примерз. Она его хочет.
Не может такого быть, это лишь его собственная, его личная пытка!
Тут она вновь едва слышно пробормотала его имя, потом еще раз, совсем тихо.
— Что? — переспросил он, моля Бога, чтобы ему это лишь почудилось.
Молчание.
— Ханна?..
— Мм?
Не могла же она произнести это и тут же уснуть…
— Ханна…
В ответ он услышал лишь мирное посапывание.
Фантастика! Ее волосы щекотали ему нос, ее голова покоилась на его руке, и рука чуть онемела. Ее ступни, холодные как ледышки, прижимались к его ногам. Футболка задралась вверх, и теперь только ее шелковые штанишки и его собственные трусы, которые сделались тесными и неудобными, отделяли их друг от друга.
Все тело у него напряглось, затвердело как камень, и Зак еще долго, очень долго лежал, боясь шевельнуться, пока сам не последовал за Ханной в страну грез.
Глава пятая
Ханна проснулась, теплая, счастливая, румяная, как пирожок, и… в крепком кольце Заковых рук!
Воспоминания о вчерашнем дне волной нахлынули на нее. Музыка, свечи… постигшая ее неудача.
Проклятье, она уснула в его объятиях!
И каким бы невероятным это ни казалось — между ними ничего не было.
