Она опустилась на колени и обняла сына.
— Почему ты вспомнил об этом, Джошуа?
Он пожал плечами.
— Не знаю… Наверное, потому, что Иисус Христос ходил по воде, и они тоже разгуливают по воде, — он увидел выражение боли на лице матери. — Прости, мама… Честно говоря, я об этом почти не думаю.
Она крепко прижала его к себе.
— Все в порядке, дорогой… Конечно, ты сможешь покататься. Только давай сначала позавтракаем.
В открытом ресторане стояли металлические столики, покрытые розовыми льняными скатертями и укрытые от солнца зонтиками в розовую и белую полоску, и можно было выбирать любое блюдо из множества, сервированных на длинном столе. Здесь были крабы, омары, большой выбор холодных и горячих мясных блюд, различные овощи, сыры и фрукты. На отдельном столе стояли великолепные кондитерские изделия.
Две женщины наблюдали, как Джошуа трижды наполнял и опорожнял свою тарелку, пока не откинулся на спинку стула, удовлетворенный.
— Это очень хороший ресторан, — провозгласил он. — И неважно, какой национальности здесь еда, — он встал. — Я пойду посмотрю лыжников. Миссис Маски почти ничего не ела.
— Почему вы так мало едите? Вы плохо себя чувствуете? — спросила Дженифер.
Она наклонилась к ней и прошептала:
— Я боюсь отравиться…
— Я не думаю, что вам нужно беспокоиться об этом в подобном месте.
— Я не доверяю иностранной пище, — фыркнула миссис Маски.
Джошуа подбежал к столу и сказал:
— У меня есть лодка. Я покатаюсь, хорошо, мама?
— Можешь ты подождать немного?
— Чего?
— Джошуа! Ты утонешь после того, сколько ты съел!
— Об этом не беспокойся!
Миссис Маски осталась на берегу, а Джошуа и Дженифер сели в катер, и он получил первый урок катания на водных лыжах. Первые пять минут он падал, а потом показал, что является прирожденным воднолыжником. К вечеру он уже исполнял трюки на одной лыже. Потом они купались и загорали.
По дороге в отель он придвинулся к ней и сказал:
— Знаешь, мама, я думаю, что это самый лучший день в моей жизни…
В ее мозгу пронеслись слова, сказанные Майклом: «Я хочу, чтобы вы знали, что это была самая великая ночь в моей жизни».
Утром в понедельник Дженифер встала и оделась, готовая отправиться на съезд. Надела свободную темно-зеленую юбку и блузку без рукавов, вышитую большими красными розами, которая не скрывала ее красивый загар. Она изучила себя в зеркале и осталась довольна. Несмотря на то, что сын считает ее немолодой, Дженифер сознавала, что выглядит скорее как его красивая старшая сестра. Она улыбнулась про себя и подумала, что эта поездка одна из лучших.
Дженифер сказала миссис Маски:
— Сегодня мне придется поработать. Присмотрите за Джошуа. Не разрешайте ему слишком долго быть на солнце.
Комплекс, где проходил съезд, состоял из пяти зданий, соединенных кольцевой крытой террасой, и занимал площадь в тридцать пять акров, покрытых роскошной растительностью. Тщательно ухоженные газоны были украшены статуями доколумбовой эпохи.
Съезд открылся в главном холле и собрал аудиторию в семь с половиной тысяч человек.
Она прошла к регистрационной стойке, расписалась и прошла в холл. Он был заполнен. В толпе она узнала много знакомых. Почти все они были ярко и нарядно одеты. Это выглядело так, как будто они были в отпуске. Это хорошая мысль, подумала она, провести съезд именно в таком месте, как Акапулько, а не в Чикаго или Детройте. Все смогли снять свои жесткие воротники и унылые галстуки и позволить себе насладиться тропическим солнцем. При входе она получила программу, но увлеченная беседой с друзьями, она даже не взглянула в нее.
Раздался громкий голос:
— Пожалуйста, внимание! Прошу занять свои места. Мы начинаем! Пожалуйста, сядьте!
Группки неохотно стали распадаться, люди начали рассаживаться.
Дженифер увидела, как на сцену поднимаются полдюжины мужчин. В центре этой группы был Адам Уорнер.
Она стояла, замерев, и смотрела, как он подошел к столу с микрофоном и сел. Она почувствовала, как колотится ее сердце. Последний раз она видела Адама в маленьком итальянском ресторане, где он сообщил ей, что Мэри Бич беременна.
Первой ее мыслью было немедленно бежать отсюда… Она совершенно не ожидала увидеть здесь Адама и не была готова к встрече с ним. Ее пугала мысль о том, что он и его сын находятся в одном городе. Она знала, что ей следует скрыться как можно скорее…
Она повернулась к выходу, и в этот момент председатель объявил:
— Как только вы все, леди и джентльмены, займете свои места, мы начнем. Люди вокруг нее начали садиться, и ей ничего не оставалось, как сесть в кресло. Она решила уйти при первой же возможности.
Председатель сказал:
— Мы гордимся тем, что на нашем съезде присутствует и выступит наш гость, кандидат на пост президента США. Он член Нью-Йоркской коллегии адвокатов и один из наиболее выдающихся сенаторов. Для меня большая честь представить вам Адама Уорнера.
Она видела, как Адам встал, принимая теплые аплодисменты. Он подошел к микрофону и посмотрел в зал.
— Благодарю вас, мистер председатель, леди и джентльмены.
Голос его был четким и звучным, в нем чувствовалась уверенность. В зале воцарилась абсолютная тишина.
— Существует много причин, по которым мы собрались сегодня здесь.
Он сделал паузу.
— Некоторые из нас любят плавать, некоторые нырять…
В зале послышался смех.
— Но прежде всего мы собрались здесь, чтобы обменяться идеями и знаниями и обсудить новые концепции. Сегодня адвокаты испытывают такое давление, которое не испытывали ранее. Даже Верховный судья подверг критике нашу профессию.
Дженифер нравилось, как он говорит «наши», делая себя тем самым одним из них. Его слова текли сквозь нее, она смотрела, как он двигается, слушала его голос.
Когда он провел рукой по волосам, глубоко погрузив в них пальцы, острая боль пронзила ее сердце. Это был жест сына… Его сын был всего в нескольких милях от него, и Адам никогда об этом не узнает.
Голос Адама зазвучал громче:
— Многие из вас являются уголовными адвокатами. Должен признаться, что я всегда считал эту область наиболее волнующей частью нашей профессии. Уголовные адвокаты часто имеют дело с жизнью и смертью. Это очень почетная профессия и одна из тех, которыми мы можем гордиться. Однако, некоторые из них, — и сейчас она отметила, что Адам отделил себя выбором местоимения, позорят клятву, которую мы все дали. Американская система юриспруденции основана на неотъемлемом праве каждого гражданина на справедливый суд. Но когда насмехаются над законом, когда адвокаты тратят свое время и труд, воображение и профессиональное мастерство, чтобы найти путь, как обойти закон, как извратить понятие справедливости, то тогда, я считаю, наступает время, когда нужно действовать.
