Каро сочувственно кивнула, хотя сразу поняла, что ничего такого он не сделает. Его будущее предопределено. После колледжа он поступит в университет. Вероятно, потом станет банкиром, а к тридцати годам будет зваться мистер такой-то-“младший”, продолжая династию.
Каро не захотела идти на выпускной вечер.
— Ты пойдешь! — процедила Зоэ сквозь зубы. Если б у нее в руках был пистолет, она бы непременно выстрелила. — Это очень важно.
— Может, для кого-то, только не для меня, — упрямилась Каро.
— Ну, пожалуйста. Доставь мне радость. Я ведь, как ты знаешь, так и не окончила школу, и мне не вручали аттестат.
Каро сдалась.
Ни Бартон, ни Мэг не прилетели в Лос-Анджелес на праздник.
Когда Каро стояла во взбудораженной очереди одноклассников, выстроившихся на глазах родителей за получением аттестата из рук напыщенного директора, она вспомнила обещание Зоэ о новом старте в жизни. Где она — эта стартовая линия, где эта беговая дорожка впереди?
Почему все вокруг нее рушится и будущее так мрачно?
Каро посматривала на своих одноклассниц. Некоторые прикладывали платочки к глазам, прослезившись, другие были холодны, твердо зная, на какую ступень лестницы, ведущей наверх, они вступят уже в сентябре этого года.
Взяв в руку врученный ей аттестат, она не ощутила ни его веса, ни его реальности. Он для нее ничего не значил — лишь предмет кинематографического реквизита, который тысячами хранится на складах студий.
Остаток лета Каро провела в полной прострации.
— О боже! — взрывалась Зоэ. — Ты и меня сведешь с ума. Как я тебя вижу — ты все время где-то витаешь. Встань, пошевелись и сделай что-нибудь. Хочешь, я ткну тебя в какой-нибудь театрик, и ты там немного попрыгаешь и попоешь?
— Нет! — отчаянно вскрикнула Каро, словно раненое животное.
“Ты бездарь… В тебе таланта ни на грош…” Как такое можно забыть? Ей стыдно появиться когда- нибудь перед публикой, если она так бездарна.
— А что насчет моего агентства? — вопрошала Зоэ. — Попробуй поработать со мной.
Заткнув уши, Каро пряталась под одеялом или выбегала прочь из дома.
Она бежала по парку Беверли-Хиллз.
— Эй! — кто-то позвал ее.
После того дня — будь он проклят, — вручения аттестатов, Каро больше не встречалась с Дэниэллом.
— Привет! И что ты здесь делаешь?
— Счастливый случай. Проезжал с приятелем мимо на машине и увидел тебя. Как проводишь лето?
— Гадко. А ты как?
— Великолепно. Мой друг из Сан-Франциско затеял устроить коммуну неподалеку от Окленда. С чистым воздухом и видом сверху на все это дерьмо.
— Блеск, — откликнулась Каро.
— Я еду туда.
— И тебя примут?
— А почему бы и нет? Я сжег свой аттестат зрелости и призывную карточку на военную службу.
— Не думала, что у тебя на это хватит пороха.
— Я и сам не думал.
Дэниэлл улыбнулся как-то неуверенно. Наступила пауза.
— Ну, и как выглядит эта ваша коммуна? — Для ответа ему потребовалось время.
— Как настоящий рай.
— А я достойна попасть в рай? — Спрашивать было излишне. Вербовка уже состоялась.
Каролин
Для своей свадьбы Каролин и Грэм выбрали первую субботу июня, после чего улетали на двухнедельный медовый месяц на Гавайи. После всех удовольствий Грэму предстояло приступить к работе в “Стейнер энд Росс”. Каролин с работой еще не определилась, да и Грэм ее не торопил.
Церемония была очень скромной, в муниципальной конторе Манхэттена они подписали нужные документы. Каролин надела npocтoe шелковое платье, совсем непохожее на свадебный наряд.
Зоэ прилетела как раз вовремя. Еще минута, и все началось бы без нее.
— Моя дорогая доченька! — Она вдруг заплакала, смущая Каролин.
А Бартону выдала комплимент:
— Ты изменился к лучшему, просто глаз не оторвать.
Впервые Каролин видела отца и мать вместе. Это было так странно.
Накануне свадьбы Зоэ решила устроить маленькую вечеринку для жениха и невесты.
— Боюсь, это не получится, — засомневалась Каролин. — Мама Грэма ждет нас у себя.
— Так отмените визит. — Зоэ была напориста. — Это мой единственный шанс познакомиться поближе с моим будущим зятем.
Как можно было ей противостоять? А за ужином она вообще очаровала молодую пару. Водки она выпила много, но ее истории из мира кино и рекламного бизнеса завораживали.
Когда программа вечера была исчерпана, Зоэ по-дружески ткнула Грэма кулачком в бок.
— А теперь отправляйся к своей мамочке. И вот тебе на прощание. — Она смачно чмокнула его в щеку. — Тю-тю-тю, не возбуждайся. Остынь минут пять в мужском туалете, пока я наедине не побеседую с Каролин. Ведь она все-таки считается моей дочкой.
Они прогулялись под руку возле подъезда “Уолдорф-Астории”, поговорили о предстоящей свадьбе, о том, каким несносным стал нынешний Нью-Йорк, и об успехах Зоэ на поприще открытия ангелоподобных детишек, всучивающих умиленным потребителям всякую ерунду.
Зоэ уговорила дочь подняться к ней в номер, присесть на диван, предложила закурить. Каролин отказалась.
— Твой Грэм в полном порядке. Очень хорошенький. Ты не находишь?
Каролин улыбнулась и не могла не согласиться с матерью.
— Только он не для тебя.
Каролин изумленно уставилась на мать.
Зоэ опустила голову, некоторое время внимательно изучала маникюр на ногтях, потом вздохнула:
— Если ты выйдешь за него замуж, считай, что твоя жизнь кончена. Вот что я тебе скажу, дорогая.
Каро
— Ты уже окончательно свихнулась. — Зоэ со всей убежденностью бросила эти слова в лицо дочери.
— Неправда, я все обдумала…
— Ты хочешь играть. Ты хочешь быть актрисой. Именно это и ничего другого.
— Неправда! — повторила Каро и стиснула зубы.
— Ты трусиха. Вот в чем твоя проблему. Ты боишься публики, тебе подходит роль мышки,
