дверь и вошла внутрь.
После яркого солнечного света ей потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте похожего на пещеру помещения. В углу Кэтрин обнаружила буфетную стойку и с десяток столов и стульев. К ней поспешил буфетчик усталого вида и обратился к ней по-гречески.
– Благодарю вас, я не буду пить, – отказалась от его услуг Кэтрин: она произнесла эту фразу с удовольствием и даже повторила ее: – Я не буду пить. Я хочу повидаться с мадам Пирис. Она принимает?
Буфетчик жестом показал Кэтрин на пустой столик в углу комнаты, и она села за него. Через несколько минут Кэтрин почувствовала, что к ней кто-то подошел, и подняла голову.
У ее столика стояла необыкновенно старая и худая женщина, одетая в черное. Лицо у нее совсем высохло от времени и было вдоль и поперек изъедено глубокими морщинами.
– Ты хотела меня видеть? – запинаясь, спросила она по-английски.
– Да, – ответила Кэтрин. – Пожалуйста, погадайте мне.
Старуха села и подняла руку. К ним подошел буфетчик с небольшим подносом, на котором стояла чашка крепкого черного кофе. Он поставил ее на стол перед Кэтрин.
– Мне не нужно, – запротестовала Кэтрин. – Я не...
– Выпей кофе, – велела ей мадам Пирис.
Кэтрин удивленно посмотрела на нее, взяла чашку и отпила глоток. Кофе оказался очень крепким и горьким.
– Еще, – приказала старуха.
Кэтрин начала было отказываться, но потом подумала: «Черт с ним. Наверное, кофе помогает возместить убытки от гадания». Она сделала еще один большой глоток. Вкус кофе показался ей отвратительным.
– Ну пей, пей! – подгоняла ее мадам Пирис.
Пожав плечами, Кэтрин выпила всю чашку. На дне осталась только омерзительная гуща. Мадам Пирис кивнула головой, потянулась за чашкой и взяла ее у Кэтрин. Гадалка долго молча глядела в чашку. Кэтрин сидела напротив, чувствуя себя идиоткой. «Для чего я, образованная и умная женщина, заявилась сюда? Посмотреть, как сумасшедшая старуха глазеет в чашку из-под кофе?»
– Ты приехала издалека, – вдруг заговорила гадалка.
– Вы угадали, – дерзко перебила ее Кэтрин.
Мадам Пирис посмотрела ей в глаза, и было что-то зловещее во взгляде старухи. Кэтрин похолодела от ужаса.
– Отправляйся домой.
Кэтрин проглотила слюну.
– Я... я и так дома.
– Возвращайся туда, откуда пришла!
– Вы имеете в виду Америку?
– Не важно. Уходи отсюда... быстро!
– Но почему? – удивилась Кэтрин. Ей стало страшно. – Что случилось?
Старуха затрясла головой и захрипела резким, неприятным голосом, с трудом выговаривая слова:
– Она витает над тобой!
– Кто?
– Изыди! – завопила старуха высоким, дрожащим голосом, напоминающим вой раненого зверя, и Кэтрин почувствовала, что у нее волосы встали дыбом.
– Не пугайте меня, – взмолилась Кэтрин. – Скажите же наконец, в чем дело.
Гадалка замотала головой и посмотрела на нее дикими глазами.
– Изыди! Не то она настигнет тебя!
Кэтрин охватила паника. Она начала задыхаться.
– Кто настигнет меня?
Лицо старухи исказилось от боли и ужаса.
– Смерть. Она идет за тобой по пятам.
Гадалка встала и скрылась в задней комнате.
Кэтрин неподвижно сидела за столиком. Сердце у нее бешено билось, руки тряслись. Она сплела их, чтобы унять дрожь. Тут Кэтрин заметила буфетчика и собралась попросить у него спиртного, но пересилила себя и промолчала. Она не позволит сумасбродной старухе отнять у нее светлое будущее. Кэтрин словно приросла к стулу. Она едва дышала от страха. Просидев так довольно долго, она в конце концов овладела собой, поднялась на ноги, взяла сумочку и перчатки и вышла на улицу.
Ослепительно яркое солнце благотворно подействовало на Кэтрин, и ей стало легче. Таких кошмарных старух, как эта гадалка, надо попросту сажать в тюрьму, чтобы они не пугали людей.
Придя домой, она обратила внимание на гостиную. Ей показалось, что она видит ее впервые. Комната представляла собой неприглядное зрелище. Все в ней покрылось толстым слоем пыли. Везде валялась одежда. Кэтрин и представить себе не могла, что в пьяном угаре не замечала этого. Что ж, ее первым физическим упражнением будет наведение идеального порядка в гостиной. Она отправилась на кухню и услышала, как в спальне кто-то закрыл ящик комода. У Кэтрин замерло сердце. Ее охватила тревога. Она тихонько подкралась к двери спальни.
Там она увидела Ларри. У него на кровати лежал закрытый чемодан. Еще один чемодан был открыт и почти доверху наполнен вещами. Секунду Кэтрин наблюдала за ним.
– Если ты собираешь вещи для Красного Креста, – сказала она, – то я уже отдала им все, что нужно.
Ларри поднял голову и посмотрел на нее.
– Я ухожу.
– В очередной рейс по заданию Демириса?
– Нет, – ответил он, не переставая паковать вещи, – я собираю их для себя. Я ухожу совсем.
– Ларри...
– Нам не о чем говорить.
Она вошла в спальню, стараясь взять себя в руки.
– Нет... нет... нам надо о многом поговорить. Сегодня я была у врача, и он заверил меня, что я выздоровею. Я решила бросить пить и...
– Все кончено, Кэти. Я хочу развестись.
У нее было такое чувство, словно ее ударили ногой в живот. Кэтрин стиснула челюсти, чтобы ее не стошнило.
– Ларри, – обратилась она к нему, стараясь говорить медленно, чтобы у нее не дрожал голос, – я не виню тебя за твое отношение ко мне. Во многом я сама виновата. Может быть, на мне лежит ответственность почти за все, что случилось. Но больше это не повторится. Я буду вести себя иначе. Я правда стану другой. – Она с мольбой протянула к нему руки. – Ведь я прошу тебя только об одном. Дай мне возможность попытаться.
Ларри повернулся к ней и бросил на нее ледяной взгляд. Его темные глаза выражали презрение.
– Я люблю другую женщину. От тебя мне нужен только развод.
Кэтрин несколько секунд молча постояла в спальне, повернулась, возвратилась в гостиную, села на диван и, пока Ларри не закончил собирать вещи, смотрела греческий журнал мод. Послышался голос мужа:
– Мой адвокат свяжется с тобой.
Хлопнула дверь, и наступила тишина. Кэтрин сидела на диване и перелистывала журнал. Перевернув последнюю страницу, она аккуратно положила его на середину стола, отправилась в ванную, открыла домашнюю аптечку, достала оттуда бритву и перерезала себе вены.
19
Ноэль и Кэтрин
Появились привидения в белом. Сначала они плавали в воздухе вокруг нее, а затем постепенно
