Метаксасу надлежало участвовать в перевозке оборудования из Браззавиля на рудник. В среду утром, когда он совершал в Африке свой третий рейс, его самолет разбился, упав в густой тропический лес. Ни самолета, ни тела Метаксаса так и не нашли.
Через две недели после выхода Кэтрин из больницы ее навестил Ларри. Он пришел в субботу вечером, когда Кэтрин готовила на кухне омлет. За шипением еды на сковородке она не услышала, как Ларри открыл входную дверь, и, случайно повернувшись, увидела его, когда он уже стоял на пороге. Кэтрин невольно вздрогнула, и Ларри сказал:
– Извини, если напугал. Я просто забежал тебя проведать.
У Кэтрин сильно забилось сердце, и она презирала себя за то, что присутствие Ларри все еще так сильно действует на нее.
– У меня все хорошо, – ответила она и повернулась к Ларри спиной, чтобы снять омлет со сковородки.
– Как вкусно пахнет, – заметил он. – Я не успел сегодня пообедать. Если тебе не трудно, может, ты и мне сделаешь омлет?
Она обвела его долгим взглядом и пожала плечами.
Кэтрин приготовила ему обед, но, поскольку он сидел за столом с ней рядом, так разволновалась, что даже не притронулась к еде. Ларри заговорил с ней и рассказал о своем последнем полете. Он попытался развеселить ее забавной историей об одном из гостей Демириса и вел себя как в добрые старые времена: был мягок, обаятелен, неотразим и делал вид, что между ними ничего не произошло. Он словно забыл, что разбил их семейное счастье.
После обеда Ларри помогал ей мыть и вытирать посуду. Он стоял у раковины рядом с Кэтрин, и его близость причиняла ей физическую боль. Когда он в последний раз был таким? Пожалуй, и не вспомнишь.
– Мне правда очень понравился обед, – говорил он ей, непринужденно и по-детски улыбаясь. – Спасибо, Кэти.
На этом, подумала Кэтрин, все и кончится.
Через три дня Ларри позвонил ей из Мадрида, предупредил, что в тот же день возвращается домой, и пригласил Кэтрин где-нибудь поужинать с ним. Кэтрин изо всех сил сжала телефонную трубку. Ее волновал его дружеский и раскованный голос, но она решила отказаться. Тем не менее не выдержала и ответила:
– Сегодня вечером я свободна и могу пойти с тобой.
Они поужинали в ресторане «Турколимано», расположенном близ Пирейской бухты. Кэтрин почти ничего не ела. Слишком уж тяжело ей было сидеть с Ларри за одним столом. Это вызывало у нее воспоминания о том, как в далекую и прекрасную пору они вместе чудесно проводили время в других ресторанах, и ей тогда казалось, что они будут любить друг друга до конца своих дней.
– Ты почему не ешь, Кэти? Может быть, заказать тебе что-нибудь другое? – забеспокоился Ларри.
– Я довольно поздно пообедала, – соврала Кэтрин. «Пожалуй, он больше не станет приглашать меня, – подумала она, – но, даже если он и предложит мне еще раз куда-нибудь сходить с ним, я все равно откажусь».
Через несколько дней Ларри вновь позвонил ей, и они пообедали в уютном ресторанчике, затерявшемся в массе других заведений, разбросанных вокруг площади Синтагма. Он назывался «Герофиникас», что в переводе означает «Старая пальма». К ресторанчику вела длинная и прохладная аллея, а перед самым входом в него росла пальма. Им подали очень вкусные блюда, которые они запивали легким греческим вином. Ларри изо всех сил развлекал Кэтрин.
В следующее воскресенье он попросил ее слетать с ним в Вену. Они пообедали в отеле «Закер» и возвратились в Афины в тот же день, проведя в Австрии замечательный вечер при свечах, с вином и музыкой. Однако Кэтрин не покидало странное чувство, что в ресторане сидела не она сама, а какая-то другая Кэтрин Дуглас, которая давно умерла и лежала в могиле. Когда они вернулись домой, Кэтрин поблагодарила мужа:
– Спасибо тебе, Ларри. Я чудесно провела время.
Он подошел к ней, обнял ее и стал целовать. Кэтрин вырвалась из его объятий. Она чувствовала напряжение во всем теле, и ее вдруг охватил страх.
– Не надо, – запротестовала она.
– Кэти...
– Не смей!
Он кивнул:
– Ну хорошо. Я понимаю.
Кэтрин задрожала.
– Правда? – спросила она.
– Я сознаю, что вел себя безобразно, – мягко заметил Ларри. – Если ты дашь мне возможность, Кэти, я исправлюсь.
«Боже мой!» – подумала Кэтрин. Она крепко сжала губы, чтобы не заплакать, и отрицательно покачала головой. В глазах у нее светились непролитые слезы.
– Слишком поздно, – прошептала она.
Кэтрин стояла и смотрела, как он уходит. На той же неделе Ларри снова дал о себе знать. Сначала он послал Кэтрин цветы с небольшой запиской, а потом – миниатюрные фигурки птиц, приобретенные им в разных странах. Ему, безусловно, стоило большого труда собрать их. Прилетев куда-нибудь, он обязательно покупал хотя бы одну фигурку. Коллекция Кэтрин пополнилась самыми разнообразными экземплярами из фарфора, нефрита, тика... Она была тронута тем, что он не забыл о ее увлечении.
Однажды зазвонил телефон, и на другом конце провода Кэтрин услышала голос Ларри:
– Знаешь, я тут нашел один замечательный греческий ресторанчик с самой лучшей китайской кухней, которую только можно найти на здешней окраине Пекина.
Кэтрин рассмеялась и ответила:
– Я сгораю от нетерпения.
И все началось сызнова. Медленно, неуверенно и зыбко, но все-таки началось. Ларри больше не пытался целовать ее, да она бы ему и не позволила. Кэтрин понимала, что стоит ей дать волю чувствам и от всей души броситься в объятия этого любимого ею человека, как она погибнет, если он снова предаст ее. Погибнет окончательно и бесповоротно. Поэтому она ходила с Ларри ужинать и смеялась вместе с ним, но какой-то тайный уголок ее души все время оставался ему недоступен. В нем не было места для Ларри.
Почти все вечера они проводили вместе – дома, когда Кэтрин сама готовила ужин, или в ресторане, когда Ларри приглашал ее туда. Однажды Кэтрин упомянула о женщине, в которую Ларри, по его словам, был влюблен, но он просто ответил:
– С этим покончено.
Кэтрин больше не заговаривала о ней. Она старалась найти доказательства того, что Ларри встречается с другими женщинами, но у нее ничего не вышло. Он очень внимательно относился к ней, ничего не требовал и ни о чем не просил. Создавалось впечатление, что он пытается искупить свои грехи.
Кэтрин признавалась себе, что дело тут не только в раскаянии. По-видимому, она действительно нравится ему как женщина. По ночам Кэтрин голая смотрелась в зеркало, желая понять, что же все-таки в ней привлекает его. У нее неплохое лицо, лицо некогда красивой женщины, много перенесшей на своем веку. На нее смотрели грустные серьезные серые глаза. Кожа ее несколько потеряла эластичность, и подбородок слегка отяжелел. Что касается фигуры, то если в ней и появились недостатки, их можно устранить с помощью диеты и массажа. Правда, Кэтрин помнила, что совсем недавно рассуждала точно так же, но в конце концов перерезала себе вены. И тогда ее охватывала дрожь. «К черту Ларри! – появлялась у нее дерзкая мысль. – Если я на самом деле нужна ему, пусть берет меня такой».
Как-то раз они пошли на вечеринку, и Ларри привез ее домой в четыре утра. Кэтрин прекрасно провела время. Она надела новое платье, выглядела довольно красивой, удачно веселила всех, и Ларри гордился ею. Когда они вошли к себе в квартиру, Кэтрин собралась зажечь свет, но Ларри остановил ее, взяв за руку.
