– Эшли, это доктор Сейлем, – представил Дэвид. – А это Эшли Паттерсон.
– Хелло, Эшли, – жизнерадостно отозвался психиатр. Эшли, не отвечая, нервно оглядывалась. Дэвиду показалось, что она вот-вот метнется к выходу. – Мистер Сингер передал мне, что вы не возражаете против допроса под гипнозом.
Тишина.
– Вы позволите загипнотизировать себя, мисс Паттерсон? – настаивал доктор.
– Да, – кивнула Эшли, закрыв глаза.
– Почему бы нам не начать прямо сейчас?
– Ну что ж, мне пора, – вставил Дэвид. – Если…
– Минутку, – перебил доктор Сейлем. – Я попросил бы вас остаться.
Дэвид раздраженно поморщился. Кинкейд прав – он слишком далеко зашел. Пора положить этому конец. Он останется, но больше не желает иметь со всем этим ничего общего!
– Так и быть, – неохотно согласился он. “Скорее бы покончить со всем этим и вернуться к себе”. Сейчас у него на уме была лишь предстоящая беседа с Джозефом.
– Вам лучше сесть, – обратился психиатр к Эшли. Та послушно опустилась на стул.
– Скажите, вас когда-нибудь гипнотизировали?
– Н-нет, – нерешительно отозвалась девушка.
– Тут нет ничего страшного. Главное – успокоиться и внимательно меня слушать. Вам нечего волноваться. Постарайтесь расслабиться. Вот так. Чувствуете, как тяжелеют ваши веки? Вам много пришлось вынести. Вы устали, очень устали. И хотите только спать, спать и ничего больше. Закройте глаза…, глубоко вздохните…, спать…, спать…
Через десять минут доктор выпрямился и шагнул к обвиняемой:
– Эшли, вы знаете, где находитесь?
– Да, в тюрьме, – глухо, словно издалека, донесся голос девушки.
– И знаете, почему оказались в тюрьме?
– Люди считают, что я совершила что-то нехорошее.
– Это правда? Вы действительно сделали что-то плохое?
– Нет.
– Эшли, вам когда-нибудь приходилось убивать?
– Никогда.
Дэвид не знал, что и думать. Разве можно лгать под гипнозом?
– Возможно, вы знаете, кто совершил все эти преступления?
Лицо Эшли внезапно исказилось, дыхание стало частым и прерывистым. Мужчины в потрясенном молчании наблюдали, как внешность девушки на глазах стала меняться. Губы сжались, рот превратился в тонкую ниточку, все черты словно растеклись. Перед ними был другой человек! Эшли села прямее и подняла ресницы. Глаза сверкали злобой. Метаморфоза оказалась поистине потрясающей. Неожиданно она начала петь низким чувственным голосом с английским акцентом:
Дэвид не верил собственным ушам. “Кого это она хочет надуть? Нагло притворяется кем-то другим!'
– Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов, Эшли.
Девушка надменно вскинула голову.
– Я не Эшли!
Сейлем обменялся многозначительным взглядом с Дэвидом и вновь обратился к девушке:
– Кто же вы в каком случае, если не Эшли?
– Тони. Тони Прескотт.
'Подумать только, даже глазом не моргнет! Долго еще она собирается разыгрывать этот дурацкий спектакль? Зря тратит время!” Дэвид, во всяком случае, уже все понял.
– Эшли! – окликнул Сейлем.
– Я же сказала: не Эшли, а Тони! “Она еще и упорствует!'
– Хорошо, Тони. Я хотел бы…
– Меня не интересует, что хотите вы! А я вот желаю выбраться из этой чертовой дыры. Можете вытащить нас отсюда?
– Как сказать, – задумчиво пробормотал доктор Сейлем. – Что вы знаете о…
– О тех убийствах, за которые сцапали мисс Лицемерку? Я могла бы вам кое-что порассказать, да только…
И снова странная необъяснимая перемена. Эшли, казалось, усохла, а лицо смягчилось, стало почти неузнаваемым. Совершенно другой человек!
– Тони, – пропела она с мелодичным итальянским выговором, – успокойся и помолчи.
Дэвид, окончательно сбитый с толку, беспомощно уставился на девушку.
– Тони, – начал было доктор Сейлем.
– Простите, что вмешалась, доктор, – мягко ответила она.
– Кто вы?
– Алетт. Алетт Питере.
«Господи, да все это происходит на самом деле! Не сон и не игра!»
Он дернул доктора за рукав.
– Это “заместители”, так называемые чужеродные “я”, – тихо пояснил тот.
– Что?! – в полном недоумении пролепетал Дэвид.
– Позже объясню, – отмахнулся Ройс и вновь повернулся к Эшли.
– Эшли…, то есть Алетт, сколько вас здесь?
– Только Тони и я. Кроме Эшли, разумеется.
– У вас итальянский акцент.
– Совершенно верно. Я родилась в Риме. Вы когда-нибудь бывали в Риме?
– Нет, никогда.
«Просто поверить невозможно, что все это наяву. Уж не сошел ли и я с ума?»
Дэвид тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
– Е molto bello «Там очень красиво (ит.).».
– Уверен, что так и есть. А вы знаете Тони?
– Si, naturalmente «Естественно (ит.).».
– У нее английский акцент.
– Тони родилась в Лондоне.
– Я так и подумал. Алетт, мне хотелось бы больше узнать об убийствах. Можете сказать, кто…
Под взглядами мужчин лицо Алетт словно растаяло, превратившись в другое, жесткое и недоброе. Они поняли, что вернулась Тони.
– Ты зря тратишь на нее время, котик. Опять английское произношение!
– Алетт ни черта не знает! Будь со мной подобрее, может, я и расколюсь!
– Хорошо, Тони, я постараюсь. У меня всего несколько вопросов…
– Да что ты? Мне надоело тебя слушать. И вообще я устала. Мисс Тощий Зад всю ночь не давала спать, – демонстративно зевнула Тони. – Я хочу отдохнуть.
– Но, Тони, послушайте, вам придется нам помочь.
– С чего бы это? – ухмыльнулась девушка. – Что хорошего сделала леди Сучка для меня и Алетт? Вечно мешает развлекаться, стоит только расслабиться на всю катушку, она тут как тут! Осточертело мне все это, и она тоже! Ясно, красавчик? – взвизгнула Тони, презрительно кривя губы.
– Пора будить ее, – решил доктор.
