будет там, где ему не грозит никакая опасность.
— Он едет за границу, — объявил Сэмюэль и, повернувшись к Аврааму, добавил: — Откроешь магазин в Нью-Йорке и возглавишь там наше дело.
— Да, отец, — гордо ответил Авраам.
Сэмюэль повернулся к Джозефу:
— Когда тебе исполнится двадцать один год, ты поедешь в Берлин.
Джозеф согласно кивнул.
— А я поеду во Францию. Надеюсь, в Париж, — сказал Антон.
— Рот там особенно не разевай, — буркнул Сэмюэль. — Некоторые из тамошних гоек очень красивые. — Затем повернулся к Яну: — Ты поедешь в Англию.
Питер, самый юный, нетерпеливо подхватил:
— А я поеду в Италию, правда, папа? Когда мне отправляться?
Сэмюэль засмеялся и сказал:
— Только не сегодня. Подожди. Исполнится двадцать один год, поедешь.
Так оно и вышло. С каждым из них Сэмюэль съездил лично и помог открыть фабрики и подобрать людей на руководящие должности. В течение семи лет Роффы открыли дело в пяти странах. Становление династии завершилось. Сэмюэль нанял адвоката, с помощью которого специально оговорил, что любая компания в той или иной стране, будучи юридически самостоятельным субъектом, тем не менее несет ответственность перед всеми аналогичными родственными компаниями.
— Никаких пришельцев извне, — вдалбливал Сэмюэль адвокату. — Акции должны всегда оставаться в пределах семьи.
— Они и останутся в ней, — заверил его адвокат. — Но, Сэмюэль, если вашим сыновьям не будет позволено продавать акции самостоятельно, на что же они будут жить? Вы же не хотите, чтобы они нищенствовали?
Сэмюэль утвердительно кивнул головой.
— У каждого из них будет прекрасный дом, большая зарплата и открытые счета на официальные нужды. Остальное должно идти в дело. Если возникнет желание продать акции, решение по этому вопросу должно быть единогласным. Контрольный пакет акций будет принадлежать моему старшему сыну и его наследникам. Мы развернемся шире, чем Ротшильды.
Пророчество Сэмюэля сбылось. Дело ширилось и процветало. И хотя сыновья были разбросаны по белу свету, Сэмюэль и Терения делали все возможное, чтобы они остались братьями не только по крови. На праздники и дни рождения сыновья всегда приезжали домой. Но у этих визитов был и другой, тайный смысл. Братья запирались с отцом и обсуждали дела фирмы. Они создали разветвленную систему экономического шпионажа. Стоило одному из них узнать о каком-либо новом лекарстве, как он немедленно посылал курьеров к братьям, и те тотчас налаживали производство этого препарата. Таким образом, фирма всегда оказывалась впереди всех своих конкурентов.
На рубеже столетия все уже переженились и подарили Сэмюэлю внуков. Авраам уехал в Америку в 1891 году, когда ему исполнился двадцать один год. Семь лет спустя он женился на американской девушке, и в 1905 году она родила сына, первого внука Сэмюэля, Вудро, от которого произошел Сэм. Джозеф женился на немецкой девушке, и она родила ему сына и дочку. У сына, в свою очередь, родилась девочка, названная Анной. Анна вышла замуж за немца, Вальтера Гасснера. Во Франции Антон женился на француженке, которая родила ему двоих сыновей. Один сын покончил жизнь самоубийством. Другой женился и произвел на свет дочь, Элену. Она несколько раз выходила замуж, но детей у нее не было. Ян в Лондоне женился на англичанке. Их единственная дочь вышла замуж за баронета Николза и произвела на свет сына, которого при рождении нарекли Алеком. В Риме Питер женился на итальянке. У них родились сын и дочь. Когда их сын, в свою очередь, женился, его жена подарила ему дочь, Симонетту, которая влюбилась и вышла замуж за молодого архитектора Иво Палацци.
Таковы были ветви потомства Сэмюэля и Терении.
Сэмюэль дожил до того времени, когда новые веяния изменили жизнь на планете. Маркони изобрел свой беспроволочный телеграф, братья Райт впервые поднялись в воздух с Китти Хоук на своем аэроплане. Дело Дрейфуса стало новостью номер один во всех газетах мира, а адмирал Пири достиг Северного полюса. Началось массовое производство «Модели Т» Форда; мир осветился электрическими лампочками, и повсюду зазвонили телефоны. В медицине были выявлены и укрощены микробы туберкулеза, тифа и малярии.
«Рофф и сыновья» менее чем за полвека своего существования превратились в гигантскую многонациональную корпорацию, расползшуюся по всему миру.
Сэмюэль со своей клячей-заморышем Лоттой стал создателем династии.
Когда Элизабет в пятый раз прочла Книгу, она незаметно возвратила ее на прежнее место, под стекло. Книга сделала свое дело. Элизабет почувствовала себя частицей прошлого, а прошлое — частицей себя.
Впервые в жизни она поняла, кто она и откуда берет свое начало.
Глава 12
Риса Уильямза Элизабет впервые увидела в день своего пятнадцатилетия, когда шел второй семестр ее первого года пребывания в школе. Он привез ей подарок от отца ко дню рождения.
— Он сам хотел приехать, — пояснил Рис, — но не смог вырваться.
Элизабет попыталась скрыть свое разочарование, и это не ускользнуло от Риса. Что-то отчаянно отрешенное в ее облике, незащищенность и очевидная уязвимость ее юной души тронули его. Повинуясь этому чувству, он вдруг сказал:
— А почему бы нам с вами не отпраздновать день рождения в ресторане?
Это было самое худшее из того, что он мог предложить, подумала Элизабет. Мысленно она представила себе, как они входят в ресторан: он — невероятно красивый и элегантный, она — рыхлая, уродливая, с кривыми зубами, стянутыми пластинами.
— Нет, спасибо, — сухо сказала Элизабет, — у меня… мне уроки еще надо выучить.
Но от Риса Уильямза не так-то легко было отделаться, он не принимал никаких «но». В памяти его еще были свежи воспоминания о череде собственных одиноких дней рождения. Он обратился с просьбой к директрисе позволить ему повести Элизабет в ресторан. Они сели в машину Риса и покатили в аэропорт.
— Но в «Невшатель» в другую сторону, — сказала Элизабет.
Рис невинно поглядел на нее и проговорил:
— А кто сказал, что мы едем в «Невшатель»?
— А куда же?
— В «Максим». Это единственное достойное место, где можно отметить пятнадцатилетие.
Реактивный авиалайнер компании доставил их в Париж.
Обед был роскошным.
Начался он со страсбургского пирога с трюфелями, за которым последовали суп из омаров и хрустящая утка с апельсинами в сопровождении особого салата, приготовляемого только в «Максиме», а завершился шампанским и праздничным тортом со свечами. После обеда Рис повез Элизабет на Елисейские поля, и поздно ночью они вернулись в Швейцарию.
Это был самый прекрасный вечер в жизни Элизабет. Непостижимым образом в компании Риса она почувствовала себя интересной собеседницей и красавицей, и это было восхитительно. Когда Рис подвез ее к школе, она сказала:
— Не знаю, как мне благодарить вас. Я… Это был самый лучший день в моей жизни.
— Не меня надо благодарить, а отца, — усмехнулся Рис. — Это он все придумал.
