«черной дырой», так и не заселенной чудом. Все та же вера в прогресс и в самосовершенствование человека – тут и бокс, и йога, и какие-то отношения с деревьями и дождями, эдакий псевдо-славянский синтоизм. Неизбежность смерти успешно задвинута на задворки сознания, за почти живую изгородь из чужих саженцев, что ты натаскал в свой садик без чуда. И как будто все прижилось. Ты даже решил подразнить неизбежность, увлекшись «абсурдным человеком» Камю. До бусидо, правда, не дошло – одна смерть, пролетевшая рядом, разметала все твои черенки. Чернозем опять замаячил перед глазами вкупе с депрессивным психозом среднего возраста. Правда, тут подоспело пригожинское учение о синергетике. Ты и сам потом догадался, что это скорее религия, чем наука. Но уж очень складным был этот научный дзен- буддизм, вроде бы и не требовавший принимать на веру сверхъестественные аксиомы, но наглядно связавший все воедино. Второе начало термодинамики стало змеей, кусающей собственный хвост – дарвиновский отбор против тепловой смерти, ура! Энтропия падает, самая сложная жизнь обитает на грани порядка и хаоса, мир самоорганизуется на всех уровнях, хотя многих не видно, как в нагромождении зданий чужого города не разглядеть порядка, если смотреть с привокзальной площади – зато с самолета видно, как правильно разбегаются улицы, словно трещины на стекле…
Но и тут тебя поджидали черные дыры, выколотые точки – как раз в самолетах. Именно в небе ты снова и снова чувствовал, что если этот летящий железный гандон на сто человек перестанет стоять по ветру и клюнет носом, ты сплющишься вместе со всеми об землю. О да, конечно, это поможет в отборе, поможет создать более безопасные самолеты – но тебя-то не будет ВООБЩЕ! И что же ты делал в этих точках смертельного откровения в небе? Да просто снова, словно ребенок, выдумывал себе на ходу религию, хватаясь за первые попавшиеся «знаки»! Особенно, помнишь, в том чешском летучем трамвае, который трясло, как лягушку под током, а за иллюминатором плавали и кружились лифчики из кружевных облаков, и от этой небесной анти-рекламы стиральных машин тебе стало по-настоящему страшно, к тому же мутило, но никак не блевалось. И ты загадал тогда – надо же было такое придумать! – что если удастся сблевать в ближайшие пять минут, то с самолетом ничего не случится. После этого ты выдул залпом еще одно темное «Крушевице», а когда оно отскочило от дна желудка и покатило обратно – сунул руку в специальное отделение в кресле, нашарил среди буклетов бумажный пакетик… Но в последний момент он показался тебе подозрительно маленьким для классического гигиенического пакета. И за миг до того, как изрыгнуть в него весь свой ужин с отличным пивом, ты успел с изумлением прочитать на нем фразу «ПОМОГИТЕ ДЕТЯМ! ВЛОЖИТЕ В ЭТОТ КОНВЕРТ ВАШИ ПОЖЕРТВОВАНИЯ В ЛЮБОЙ ВАЛЮТЕ». Вот какой ты садовник!
Коротышка достал из кармана пляжных трусов маленький конвертик с рисунком самолета и стал комично рыгать над ним, изображая рвоту. Потом скомкал конвертик в шарик и врезал по нему ракеткой. Я ожидал вновь ощутить удар, но почувствовал почему-то облегчение.
– Теперь ты понял, что вытворяешь? – продолжал Тук, ставший чуть более дружелюбным после своей клоунады. – Ты опять придумал себе игру, а когда она стала немножко разваливаться, закричал «караул» и давай дергать с корнем все саженцы своих мифов. И ладно бы лишь у себя – нет, тебе надо и протеже своему огород распахать! Очень хочешь придумать разумное объяснение тому, откуда взялась замена в вашей липовой новости? Хочешь списать все на происки неприятеля с мощной техникой? Но ведь и тогда в самолете существовало вполне разумное объяснение, почему ты вынул именно тот пакетик. Да просто спутал! Такие пакетики – и блевательные, и для пожертвований – в каждом кресле лежали. Но тебе эта маленькая ошибка помогла, это был для тебя «знак». Может быть, потому он и проявился, что ты сам хотел его видеть? Так не строй из себя нигилиста. И прежде чем вырвать саженец мифа из чужой земли ожидания чуда, подумай о том, что с корнями уносишь и землю. А даешь ли взамен черенок дерева получше? а прижив ется ли он? – не знаешь. Может, тот черенок, который ты дал своему приятелю, ему самому покажется вскоре неподходящим. Так пусть он и вырвет свой миф сам, когда будет готов для другого знания. Но поспешное исправление ошибки – лучший способ сделать новую…
Возможно, мне это только показалось, но последние слова толстый коротышка с ракеткой произнес голосом Саида. Исчез он так же внезапно, как появился. Мой внутренний электрический снег снова стал обычным – белым и холодным. И заснеженному пустырю не хватало цепочки следов. Неважно, чьих. Неважно даже, в каком направлении. Я открыл глаза. Жиган ждал ответа.
– Я не знаю, что это за глюк, Сережа… Но я знаю вот что: я дважды предсказывал в «Аргусе» будущее. Просто говорил им первое, что пришло в голову. И тоже считал это собственными выдумками. А потом эти события действительно происходили. Возможно, что наше ОВО – штука того же сорта. Только пока не стоит трепаться. Надо проверить.
Я легонько кивнул в сторону пестрой компании служителей культа СЯО. И подмигнул, как заправский заговорщик.
– Само собой, я только самым верным людям, больше никому! – В глазах Сергея снова сверкнул огонек. – Как будем проверять?
– Запустим Робина. В последний раз. Сегодня в семь-ноль-ноль, как договаривались, – сказал я, продолжая крепко сжимать рукоятку ракетки…
Тьфу ты, какая еще ракетка?!
Оказывается, все это время я сидел, вцепившись рукой в ножку стола.
Клетка 22. Поддавки
Пока я добирался до дома, мое внутреннее оцепенение окончательно переросло в тихую, уверенную злость. То, что в один день кто-то добрался и до Саида, и до Мэриан, и до «рассылки ошибок» СЯО, не могло быть случайностью. Наверняка за этим стоят шавки из «Аргуса», давно копавшие под Вольных Стрелков. Объединились с зарубежными коллегами и устроили большую охоту. Ну ничего, мы тоже устроим им представление.
У подъезда я снова ощутил беспокойство. Только теперь оно было конкретным и касалось моей квартиры. Если к Саиду применили то, о чем говорил Жиган… Но мне нужна «сонька» и спутниковый телефон, а они – дома.
На площадке было темно. Я остановился и прислушался. Ничего подозрительного. Именно так должна выглядеть хорошо подготовленная засада. Эх, была не была! Я полез в карман за личкой… но что-то меня вновь остановило. Я постоял еще немного. Потом, не совсем понимая зачем, нажал на звонок у своей двери. Сначала один короткий. Затем подлиннее. И еще один, длинный-длинный.
Тишина.
Я снова полез в карман, нашарил сразу две карточки и повернулся к свету, чтобы выбрать нужную. В этот время дверь за спиной распахнулась, крепкая рука сгребла меня за плечо и швырнула внутрь квартиры.
Пистолет, направленный прямо в лоб, тысячу раз описан в книгах. О кино и говорить нечего – редкий сценарист конца прошлого века отпустил бы своих героев без «живой скульптуры» из двух и более людей, целящихся друг в друга. В моей ситуации явно недоставало киношной напряженности. Человек, который втащил меня в мою же квартиру, довольно вяло (или профессионально?) обшарил выступы моего костюма
