расчеты…
— Я хотел бы встретиться с вами сегодня утром.
— Хорошо, во сколько?
— Когда вы будете готовы?
— Я еще даже не одевалась и не завтракала.
— Давайте позавтракаем вместе? Я пришлю Дика за вами.
И это отшельник, живущий во тьме? Позавтракать вместе? Чудны дела твои, Господи…
— Пожалуйста, Сэм, мне необходимо вас увидеть.
Его голос действовал на нее потрясающе. Большего Рон Грант не мог бы добиться, даже схватив Саманту обеими руками за шиворот.
— Я, пожалуй, могла бы…
— Отлично! Через сорок минут Дик будет у вас.
И повесил трубку, ведьмак несчастный. Саманта Джонс стояла у телефонного аппарата с блаженной улыбкой на лице. Что ей мнение всего Бен Блейра. Что ей предупреждение Джона Мейза. Она хочет увидеть Рональда Гранта немедленно. Собственно, она этого хочет со вчерашнего вечера.
— Что за типчик?
— А? Томми-балаболка, любопытство погубило кошку!
Вполне возможно, что эта поговорка относится и к ней самой, но Саманте очень не хотелось рассказывать Томми, кто этот таинственный незнакомец.
День и без того не блистал, в прямом смысле слова, но даже если бы солнце и пробилось сквозь тучи, в Замок-на-Холме ему было не прорваться. Тяжелые портьеры надежно преграждали путь солнцу.
Свет давали два канделябра, расположенные по углам комнаты.
Рон Грант метался по темной комнате, ломая руки и не замечая этого.
Он мог потерять ее навсегда! Из-за этого чудовища он мог никогда больше не увидеть лучистые зеленые глаза Саманты Джонс.
Ее тело могли найти мальчишки на велосипедах, изломанное, забросанное грязью и ветками, истерзанное тело женщины, которую он хочет…
И тогда он не смог бы никогда в жизни прикоснуться к ней, провести по шелковистой щеке пальцами, прижать ее к себе, ощутить трепет желания в прекрасном теле рыжеволосой красавицы…
Ты и так никогда его не ощутишь, чудовище. Урод, почти вдвое старше нее, псих и отшельник, ты никогда не будешь с ней.
Но я могу ее видеть. Могу слушать ее голос. Смех. Могу стоять рядом и вдыхать запах ее волос.
А когда не смогу больше выносить это… Что ж, тогда все и закончится.
И не будет больше Саманты Джонс.
— Эгей, есть кто дома?!
Звонкий голос прорезал тишину замка. Рон вздрогнул, едва не ринулся к дверям, но взял себя в руки.
Как она похожа на Белинду — и все-таки совсем другая.
Белинда была совсем девочкой — Саманта прекрасна настоящей женской красотой. Белинда была высокой и худенькой, у рыжей Саманты тело настоящей женщины…
Желание острой болью пронзило все его тело, и Рон замер у каминной полки, до боли сжав кулаки в карманах. Он будет спокоен. Как всегда.
— Доброе утро, Саманта. Добро пожаловать в Замок-на-Холме.
Она пыталась бороться со страхом, но это плохо получалось. Странно, сюда она ехала в прекрасном настроении, а вот сейчас боится.
В комнате было очень темно, неестественно темно, словно даже свечи боялись гореть по-настоящему. Огонь в камине слабо мерцал, а на черном ковре перед камином сидел Черный Человек, Рональд Грант, сидел и смотрел на пламя, упорно не поворачиваясь к Саманте правой стороной.
Смутно белел накрытый стол, от прикрытых крышками блюд доносился аппетитный запах, но Саманта расхотела есть еще несколько минут назад, когда Дик Мортон, проводивший ее до дверей, с поклоном удалился прочь и его шаги затихли вдали.
Одна наедине с доктором Грантом в самом сердце каменной крепости, к которой по доброй воле не приблизится ни один из обитателей Бен Блейра, будь он проклят, этот городишко, вымотавший ей все нервы…
— Надеюсь, вы голодны, Саманта?
— Не уверена, что смогу съесть хоть кусочек.
— Почему? Дик отлично готовит завтраки в отсутствие миссис Бленчли.
— Дело не в еде. Дело в вас. Вы опять в темноте. Здесь… я почти не вижу вас.
— Простите меня, мисс Джонс, но я так привык. Строго говоря, в этих комнатах даже электричество не проведено.
— Значит, люди говорят правду?
— Честно говоря, меня не очень интересует, что говорят люди, но что вы имеете в виду?
— Что вы выходите только по ночам.
— Это не так. Днем я езжу верхом, и довольно часто.
Что ж, значит, люди ошибаются. Или он ей врет.
— Вы мне не доверяете?
— Не знаю, могу ли я вам доверять.
— Боитесь, что я вас соблазню?
Вот тут надо подумать, чего она боится больше — того, что он ее соблазнит, или того, что он не будет этого делать.
— Я не знаю, Рональд. Вы не похожи на тех мужчин, кого я знала раньше.
— Вы знали многих?
— Не в том смысле, который вы подразумеваете. Я была знакома со многими, но не БЫЛА с ними.
— Хорошо. И не надо меня бояться. Я никогда не причиню вам вред.
Саманта улыбнулась и тряхнула волосами.
— Что ж, тогда нам стоит сесть за стол и позавтракать. Аппетит вернулся, вы меня успокоили. Ого! Вы уверены, что пригласили на завтрак только меня? Здесь еды хватит на целый полк.
— Дик серьезно относится к завтракам. Считает, что лучше больше, да лучше.
— Вы часто так делаете?
— Завтракаю? Да, практически регулярно.
— Нет, я в смысле сотрапезников. Часто ли вы приглашаете друзей?
— Приглашаю редко. А если совсем честно, то вы единственная, кто принял подобное приглашение.
— А вас совсем не волнует тот факт, что Жители Бен Блейра вас боятся?
— Ну, во-первых, не все. Мейзы, например, меня искренне ненавидят и внимательно следят, чтобы я оставался в этом замке и никуда не уезжал.
Значит, он знает, как к нему относятся, выходит, ему не все равно.
— Вы никогда, не пытались наладить отношения?
— Нет. Мы не были дружны при жизни Белинды, а сейчас и подавно не станем друзьями.
— Они — влиятельное семейство. Нельзя просто отмахнуться от них.
— Я не отмахиваюсь и даже отдаю им должное. Мне нравится Сэм Мейз. Он был хорошим мэром и наверняка будет неплохим пэром, когда придет время. И как бы я ни относился к Джону Мейзу, я рад, что он оказался в нужном месте и в нужное время. Вчера ночью.
— А как вы относитесь к тому, что Мейзы винят вас в смерти Белинды?
— Никак. У меня есть моя работа и мои воспоминания. Это гораздо больше, чем у многих, живущих здесь. Такая жизнь меня вполне устраивает.
Саманта сомневалась в искренности этих слов. Вряд ли кого-то может устраивать жизнь без друзей, без человеческого общения, без привязанностей. Спорить она не стала. Им предстоит работать вместе,
