Камилла искренне надеялась на это.
На самом деле, к подготовке этого важного события девушка подошла со всей ответственностью. Она продумала все мельчайшие детали, кроме одной: охраны, и эта мысль все время не давала ей покоя.
— Конечно. — Джо утвердительно кивнул головой.
Камилла облегченно вздохнула — у нее словно гора с плеч упала. Теперь она могла не беспокоиться по этому поводу: на ребят Джо можно было положиться в любой ситуации.
— Тогда я просто не могу понять — зачем мне нужно ехать на Сицилию? Я понятия не имею, где находятся драгоценности, соответственно — мне ничто не угрожает. Поверь, моя жизнь сама по себе, без них вряд ли представляет ценность.
— Допустим, я тебе верю. Но только скажи, каким образом можно дать знать грабителям, что ни ты, ни синьор Муратти не располагаете сведениями о местонахождении коллекции?
Безусловно, он был прав. Не могли же они расклеить объявления с подобной информацией! Она закусила нижнюю губу, несколько секунд смотрела в окно, затем повернулась к Джо:
— Но мы ведь и в прошлый раз не объявляли по радио, что коллекция у нас. Тем не менее они все разузнали. Может быть, и теперь они поймут, что мы с синьором Муратти не в курсе происходящего.
— Какая же ты наивная! Жизнь очень сложная штука, сладкая моя. Когда ты перестанешь смотреть на все сквозь розовые очки, любимая?
— Я тысячу раз просила меня так не называть! Мне никогда это не нравилось. Всякие твои «конфетка» и «сладенькая» я терплю не потому, что мне это приятно. — Щеки Камиллы вспыхнули, так как на самом деле эти милые словечки ласкали ей слух. Ей казалось, это звучит как-то по-домашнему…
— А мне казалось, тебе это нравится…
— Я терпела эти сюсюканья только потому, что знаю — все сицилийские мужчины употребляют подобные словечки, обращаясь к женщинам, независимо от возраста и социального положения последних. Это уже своего рода традиция.
— Ну и в чем же проблема? Если ты считаешь, что это национальная черта, то тебе придется смириться. Я с этим родился и не смогу…
— Прекрати! Ты знаешь, какое слово я имею в виду. Я, ты… Я имею в виду это твое «любимая». Не называй меня так! Между нами никогда не было любви, в которую, между прочим, кое-кто даже не верит!
Камилла разозлилась не на шутку. Зачем он так называл ее? Это было самое прекрасное слово на свете. Любая девушка мечтает, чтобы ее так называл самый желанный в мире человек, — тогда жизнь будет просто сказкой. Но что сказочного в том, что тебя зовет «любимой» каждый прохожий. Ну ладно, пусть не каждый прохожий, но каждый, с кем ты просто делишь постель. Пускай даже кроме него в твоей жизни никого не было, нет и, кажется, уже никогда не будет…
Выражение его лица не изменилось — оно было каменным, абсолютно без эмоций.
— Если ты таким образом пытаешься сообщить, что больше не любишь меня, то это не новость.
— Ты тоже не любишь меня, так что нечего тут устраивать сцены выяснения отношений.
— Я и не пытался делать этого.
— Все! Хватит. Закончим на этом.
— Ты мне очень дорога.
— Я — всего лишь напоминание о некогда совершенной ошибке.
— Не только об ошибке, но о самых счастливых днях в моей жизни.
Камилла предпочла сделать вид, что не слышала его фразы. Она просто не понимала, чего он пытается всем этим добиться. Не могло же это быть правдой…
— Ты, кажется, начал что-то говорить о ребенке.
— Да, о нашем ребенке.
— Что именно ты хотел сказать?
— Этой ночью…
— Этой ночью, даже если у тебя не было презерватива, можно было не допустить случившегося. — Камилла не смогла не высказаться.
— Я не хотел.
— Надеялся, что все обойдется, да?
— Я надеялся на обратное.
— Ты же не хочешь сказать, что хотел, чтобы я забеременела?
— Ты совершенно права. Я очень этого хочу.
Лицо Камиллы, только что пылавшее от спора, вдруг побледнело. Она закусила нижнюю губу и широко открытыми глазами непонимающе смотрела на Джо.
— Но зачем? Почему, Джо?
— Есть много причин.
— Назови хотя бы одну из них.
— Твое здоровье.
— Ты окончательно хотел подорвать мое здоровье, поспособствовав тому, чтобы случившееся год назад повторилось снова?
— Нет же, сладкая моя. Я говорил с доктором после того, как у тебя случился выкидыш.
Он сказал мне, что ты очень тяжело все перенесла и что у тебя глубокая депрессия. И он предупредил — депрессивное состояние может длиться больше полутора лет. Я боялся за тебя.
Ты стала другой: ни разу за год не встретилась ни с кем из друзей, ходила только с работы домой и обратно. Ты избегала общества, ни разу даже не согласилась поужинать с семьей синьора Муратти, а ведь он столько раз звал тебя…
— Твои Шерлоки Холмсы сообщили тебе и это.
— Нет. Мне это сообщил твой босс. Он тоже очень обеспокоен твоим состоянием, только он думает, что это из-за нашего разрыва.
— Так и есть! И из-за смерти ребенка. И ничто не заставит меня забыть об этом…
— Я говорил со многими докторами. Почти все считают: если тебе удастся забеременеть снова, то прошлое будет легче забыть. У тебя появится много приятных хлопот…
— Ты говорил с врачами обо мне и моем психологическом состоянии?
— Я хотел знать, почему ты так себя ведешь и не хочешь даже поговорить со мной.
— Потому что ты причинил мне боль, обиду, унижение, горе… Я больше не хотела даже слышать о твоем существовании. Знаешь, это и непосвященному в наши отношения было бы понятно без всяких докторов.
— Причина была не только в этом. — На его челюсти дрогнул мускул.
— Итак, посоветовавшись с врачами, ты принял решение исцелить меня. И для этого мне снова нужно забеременеть. От тебя. Ну что ж, спасибо за заботу! Все, что смог, ты уже сделал.
— Я также хочу, чтобы ты вышла за меня замуж до того, как наш малыш родится.
— А где же сомнения по поводу возможного отцовства? — Камилла при помощи сарказма попыталась скрыть другие эмоции.
— У меня нет причин, чтобы не верить тебе.
Но ведь в прошлом году у него был миллион подобных причин! Из-за какой-то Кити он сломал Камилле жизнь.
— Даже если я забеременела этой ночью — ничто не заставит меня стать твоей женой. Я хочу разобраться со всем этим сразу, чтобы потом не было недопониманий по этому поводу.
Джо усмехнулся. По выражению его лица понятно было, о чем он думает. Что он Кальварес, а Кальваресы всегда добиваются своего.
Любыми путями, во что бы то ни стало. — Итак, судя по его коварной ухмылке, он решил добиться, чтобы Камилла стала его женой…
Джо внимательно вглядывался в ее лицо, но не заметил и намека на радость от сделанного им предложения. Это его даже немного разозлило. Да, однажды он допустил ошибку. Но теперь-то он искренне в этом раскаивался, Камилла ведь прекрасно знала об этом. Нельзя же, в конце концов, жить только прошлым!
