Тулли и бровью не повел.
– Суров ты, Дэви. Да и с нутра силен. А это, как я погляжу, – он окинул взглядом Дебору, – Чифуэнтес и есть, ага? С виду ничего, друг.
– Что ты тут делаешь? – спросил Минголла.
– То же, что и ты, друг. Панама! – В устах Тулли это слово отозвалось окликом судьбы и великими подвигами в самом ближайшем будущем. – Прибавил два и два, и вышла Панама.
Рэй тем временем допятился до рубки и уже собирался проскользнуть внутрь, но Минголла приказал ему стоять на месте.
– Кто это? – спросила Дебора, в ее руке тоже был пистолет.
– Неужто Дэви не говорил тебе про Тулли Эбанкса?
Он шагнул вперед, и Минголла сунул пистолет за пояс, решив, что оружие не понадобится.
– Не дури, Тулли, – сказал он. – Я с тобой справлюсь.
– А то я не знаю, Дэви. Кто говорил, что из тебя выйдет толк? Знаешь, сколько я ждал этой минуты? Я за тебя, друг.
– Угу, само собой.
Рэй снова полез в рубку, но Минголла опять его остановил.
– Пора запускать эту херовину, – сказал Рэй. – Если вам, козлам, охота друг друга перестрелять, перестреливайте. Меня сейчас больше туман заботит.
Он нырнул в дверь, и через минуту послышалось урчание, корпус затрясся, а труба изрыгнула черный дым.
– Будешь в меня стрелять, Дэви? – спросил Тулли и ухмыльнулся.
– Могу, – ответил Минголла. – Зачем тебе в Панаму?
– А куда ж еще? Дурак был, что сразу не допер.
– До чего?
– До того, про что слыхал. Мало, что ль, Исагирре болтал, да и все остальные тоже. А потом вдруг сложилось.
Пробравшись сквозь завалы на палубе, Минголла остановился на расстоянии вытянутой руки от Тулли. Тот усмехался ему сверху вниз, морщинистое лицо казалось тяжелым, как у идола. Улыбка растаяла, когда Минголла надавил на его сознание и, пробив защиту, настроил на честность. Снова спросил, зачем Тулли понадобилась Панама, и тот выдал ему обрывки историй, догадок, намеков и подслушанных разговоров – всего того, что привело его туда же, куда и Минголлу с Деборой.
– Охуеть! – воскликнул в конце концов Тулли и с благоговением уставился на Минголлу. – Где это ты так насобачился?
– Тренировка, – ответил Минголла.
Из частокола Туллиного сознания он вычленил жадность и волю, а под ними – незамутненное добродушие, ослабленное, правда, препаратами и силой. Он решил, что Тулли можно доверять, но в своих чувствах к нему разобраться не мог: тонкий слой дружбы прикрывал вражду.
– Слушай, Дэви, – заговорщицки произнес Тулли, – нам бы потолковать, а? Прикинуть, как быть с Панамой. Думается мне, там несладко. Пожалуй, мы друг другу пригодимся.
– Поговорим, только после. – Он повернулся к Деборе. – Все в порядке, это мой бывший тренер.
Опустив пистолет в сумку, Дебора одарила Тулли подозрительным взглядом и шагнула вперед. Оставляя за кормой Ливингстон, «Энсорселита» тряслась и раскачивалась на серой зяби.
– Ненавижу это гребаное море. – Тулли вгляделся в горизонт. – Ненавижу! – Он подвинулся к Минголле и обнял его за плечи. – Давненько не видались, а, Дэви?
Минголла буркнул что-то согласительное, но руку убрал.
– О чем ты хотел говорить?
– Ну... – Тулли оперся на поручни и сурово произнес: – Для начала, может, растолкуешь, что ты натворил с моей Лизабет?
Минголла не сразу вспомнил это имя.
– А, да... Не знаю, старик. Совсем тогда был в раздрае. Извини.
– Бля, девка месяц по тебе ревела.
– Я же сказал, извини, – разозлился Минголла. – Что мне теперь делать – переться на остров и вправлять ей мозги?
– Это я и сам могу. Но решил пока не трогать... другие мудаки зато не полезут, все польза. Любопытно просто – совесть не мучает?
– Не особо, – ответил Минголла. – Других забот хватает.
– Тебя еще тогда тянуло на крутняк, – сказал Тулли. – А теперь смотрю, ты и вправду крут. Но кой-чего доброго в тебе есть, друг. Я-то вижу.
– Оставь в покое мою душу, старик. Скажи лучше, что у тебя на уме... что-то ведь задумал, а?
Из рубки вышел Рэй и встал рядом с Деборой, которая смотрела сейчас назад, на удалявшийся
