своим пулеметом.
Борчард повернулся к спутнику:
– Подожди меня в машине.
– Какого дьявола, Рэй?! Я только...
– Быстро в машину!
– Разве я была не права? – сказала Рита вылезавшему из-за стола юнцу. – Ну вот ты и обкакался, дружок.
Когда Рэнди исчез, Рита заметила:
– Ребенок сильно запущен. Боюсь, ему уже ничто не поможет.
Борчард водрузил локти на стол:
– Никто другой не даст вам пять тысяч за этот кольт. Если Лоретта просила не продавать его мне, я легко могу провести сделку через третьих лиц. Но прежде чем обсуждать этот вопрос, я хочу сказать пару слов о Лоретте. Женщина она не злая, но здорово наловчилась использовать мужчин. Я думаю, она манипулирует вашим Джимми. Использует его в игре против меня. У нас с ней была связь, и... – Он покачал головой, оставляя время для ответа, но не дождался его и спросил: – Ну так что?
– Разве я вам не сказала? Это не мое дело.
Официантка принесла ей пиво и еще одну порцию двойного. Выставляя виски, она улыбнулась Рите:
– Это за мой счет, милочка.
Рита вытянула из кармана рубашки несколько купюр и дала ей десятку со словами: «А то потом забуду».
– Я думал, вы не любите белых, – сказал Борчард.
– Кроме тех, кто угощает меня виски.
Над их головами перекатывались волны ресторанного шума: взрывы смеха, обрывки споров на спортивную или оружейную темы и прочий застольный треп. Спустя сутки, субботним вечером, далеко не все из них будут так веселы. Пойдут жалобы на плохую организацию, упадок спроса и все такое. Вечер пятницы был лучшим временем любой выставки. Впрочем, подобные ностальгические размышления сейчас мало занимали Риту. Четыре двойных виски – и она всюду чувствовала себя как дома.
– Мне нужен этот кольт, мисс Уайтлоу, – сказал Борчард.
– Обратитесь к Джимми.
– Я обращаюсь к вам. – Он подался вперед, его руки заскользили, вторгаясь на ее часть стола, – еще немного, и он до нее дотронется. – Если что, я ведь могу и надавить.
Ярость поднялась в ней, как столбик ртути в раскаленном термометре.
– Убрал бы ты подальше свои потные ручонки, – сказала она, – не то мигом станешь девятипалым.
Борчард отодвинулся, а она приложила ко лбу бокал с пивом, чтобы немного остыть.
– Я назвал свою цену и больше торговаться не намерен, – заявил Борчард.
Учитывая его страстное желание получить этот ствол при столь же страстном нежелании курочки продать его майору, Рита, знавшая, каким манером Джимми сочиняет свои истории, попробовала представить, куда фантазии заведут его на сей раз. И куда это все может завести ее.
– Я вас вполне понимаю, – сказала она Борчарду. – Вы видите перед собой стервозную индианку, которая вылупилась на белый свет из какой-нибудь резервации, какой-нибудь гнилой дыры вроде Браунинга. Она, если что, умеет за себя постоять. Кто знает, вдруг у нее в сапоге спрятан охотничий нож... и вдруг она пустит его в ход. Но, так или иначе, она величина известная. Вы уверены, что, навешав этой скво на уши третьесортной лапши, можно убедить ее в чем угодно.
Борчард выпрямился на стуле, весь внимание.
– А вот Джимми – его разгадать не так легко. Вы посчитали его тормозом, а на деле он будет поумнее многих. Правда, его папаша был тот еще воспитатель, но совсем выбить из парня мозги он не смог. Кое в чем котелок его варит по полной программе. Он, например, встречает человека, заставляет его раскрыться, а потом переиначивает характер на свой лад и вставляет его в одну из придуманных им историй. Классных, скажу вам, историй! Джимми никогда их не записывает, но может выдать всё наизусть как по писаному, не упустив ни слова. Кто-то может считать его поверхностным типом, этаким лохом, подвинутым на старых пушках, но он куда сложнее и глубже. Никогда не знаешь точно, чего от него ждать.
– Я верю, что он великий гений, – сказал Борчард, – но какое отношение это все имеет к кольту?
– У меня двое детей, – продолжила Рита. – Сейчас я пристроила их у своей тетки, а в ту пору, когда я познакомилась с Джимми, они еще жили со мной. И вот как-то вечером мне надо было уйти, а малышей оставить не на кого. Ну Джимми и вызвался помочь. И он сумел найти к ним подход. Вернувшись домой, я нашла детей висящими на стенке, – Джимми прибил их крепежными скобами за края ночных рубашек, распялив, как охотничьи трофеи. Эти бесенята его достали, и он решил таким способом их успокоить. Но они и тут продолжали его доставать. Им очень понравилось висеть на стене, и они загоняли Джимми просьбами принести им то лимонад, то конфеты... – Она рассмеялась. – Я, понятно, сперва взбеленилась, но потом признала, что все это чертовски забавно.
– Это вы к тому, что он и меня может распять на стенке?
– Я вам советую не давить на Джимми – он сам вроде как паровой котел с высоким давлением... Неизвестно, что выйдет, если сорвете крышку.
Борчард дал отдых своей улыбке и нахмурился, явно желая показать, что его отношение к предмету остается неизменным.
