речи: Демпси видел фигуру совершенно явственно, во всех подробностях. Соски, пупок, выбритый лобок. Полные губы, широкие ноздри, прикрытые веками глаза, которые резко распахнулись, когда он подошел ближе. Без зрачков, горящие желтым пламенем. Стоявший у него за спиной Лара раздраженно проворчал что-то и запустил пальцы в кожаный мешочек. Женщина начала отделяться от ствола, подняв голову, с усилием двигая бедрами, опуская ветки судорожными рывками, словно пытаясь выбраться из трясины, и с каждой секундой ее движения становились все легче, все свободнее. Свет от глаз ложился веером на щеки. Лара бросил в нее щепотку белого порошка. Там, где порошок попал на кожу, вспыхнули ослепительно яркие точки, похожие на следы уколов, такие же желтые, как глаза. Раскрыв рот в беззвучном крике, женщина забилась в конвульсиях, и ветви над ней тоже забились, громко зашелестели; потом, на глазах у Демпси, хранившего спокойствие, крохотные отверстия стали увеличиваться, разъедая кожу, она превратилась в изрешеченную оболочку, неспособную удерживать в себе объем света, составлявшего существо женщины. Фигура бессильно обмякла, усохла, сморщилась. В считанные секунды сияние померкло, и от нее остались лишь похожие на хлопья пепла невесомые лохмотья, плавно осевшие на траву.
С всех сторон доносились странные шорохи, скрипы и шелест. Лара вернулся на дорожку, а Марина, теперь сжимавшая в руке нож с кривым лезвием, подтолкнула Демпси в спину и сказала:
– Иди! Мы тут без тебя управимся!
Голый мужчина, с сероватой кожей, сутулыми плечами и огромным животом, с треском продрался сквозь кустарник и неуклюжей поступью двинулся к ним, жутко сверкая ярко-желтыми глазами. Марина стремительно прыгнула вперед и, сделав пируэт, напомнивший Демпси о танце с цепями на рейв-вечеринке, принялась полосовать мужчину ножом. Из порезов полился яркий свет, и он начал съеживаться и сморщиваться. Другие фигуры вырывались на свободу из тюрьмы растительных форм и выбирались на дорожку из густых зарослей.
– Иди! – Марина повелительно махнула Демпси рукой.
Когда он заколебался, она сердито закричала на него и одним ударом ножа рассекла грудь тощему серому человеку, который шаткой походкой вышел на дорожку рядом с ними и замахнулся на Демпси кулаком.
Предоставив Ларе и Марине разбираться с тварями, Демпси двинулся дальше в глубину сада. Тихие шепоты снова звучали над головой, и сумрак неумолимо сгущался. Сидящий на ветке над тропой черный дрозд с глазами, похожими на серебряные пуговицы, произнес его имя; а потом расплывчатая тень несколько минут следовала за ним, прячась в кустах, хрустя ветками и утробно ворча, но не подходя ближе. Демпси понимал, что и птица, и это существо, как и древесные люди, не представляют опасности и посланы просто потрепать ему нервы. Он держал ухо востро, но понимал, что вряд ли кто всерьез встанет у него на пути. Схватка должна произойти между ним и Пинеро. Предположение, что его убьют до схватки, противоречило логике вещей. Однако бутафорские угрозы тоже доставляли тревогу. Если в нем, как сказала Сара Пичардо, пребывает бог, разве они могут его напугать? Он снова невольно задался вопросом: все ли обстоит так, как кажется? Знает ли он все, что необходимо знать?
Вскоре заросли поредели, и сквозь кружево листвы Демпси увидел деревню. Некрашеные лачуги с соломенными крышами и дощатыми стенами грязно-коричневого цвета; в центре возвышались два каменных дома, побеленных и крытых жестью. Между рядами хижин тянулась грунтовая дорога, местами заросшая травой. Хотя в оставшемся позади городе уже наверняка наступила ночь, здесь над головой простиралось тускло-серое небо. Деревня имела нежилой вид, напомнивший Демпси учебное стрельбище в академии: улицу со стоящими по обеим сторонам фанерными фасадами, в оконных и дверных проемах которых появлялись мишени в виде человеческих фигур, изображавших преступников и жертв. Хулиганы с ножами, вооруженные револьверами бандиты в масках, школьницы и домохозяйки с сумками. Демпси остановился. И что он должен делать теперь? Прогуляться посредине улицы и позволить Пинеро пристрелить себя? В начале схватки они должны находиться в равных условиях, напомнил он себе. Коли так, вероятно, сейчас Пинеро идет навстречу ему с другого конца деревни.
Как поступит Пинеро? – спросил он себя. Каких действий он ожидает от Демпси? Он на минуту задумался и пришел к выводу, что Пинеро наверняка понимает, что оба они станут угадывать ходы друг друга. Тогда какой смысл выстраивать стратегию? Пинеро будет полагаться на свое чутье, уверенный в превосходстве своего инстинкта.
Когда ты находишься в темноте, говорил Пинеро, сосредоточься на ощущениях. Сейчас Демпси чувствовал необходимость методично осмотреть дома один за другим. В конце концов Пинеро попытается заставить Демпси обнаружить себя. Так что лучше затаиться, подождать и тем самым расстроить планы врага. Заставить Пинеро пойти на риск. То обстоятельство, что Пинеро предвидел и такой ход событий, не имело значения. Они оба хорошо знали приемы и уловки друг друга.
Ближайшая лачуга представляла собой развалюху с прогнувшимися внутрь стенами из покоробившихся от сырости досок и с сильно провисшей, полусгнившей соломенной крышей. Похожая на сухую паучью кожу. В стене, обращенной к Демпси, находилось окно, стекла в котором покрывал толстый слой сажи и грязи. На траве вокруг хижины не было мусора. Будь то настоящая деревня, вокруг дома валялись бы обглоданные куриные косточки, картофельные очистки, детали велосипеда и ломаные детские игрушки, а под окном стояла бы перевернутая вверх дном садовая тачка. Сейчас это была декорация для сцены смертельного поединка. Держа пистолет в обеих руках, Демпси двинулся вдоль края зарослей, а когда оказался футах в десяти от лачуги, в два прыжка пересек открытый участок и прижался спиной к стене рядом с окном. Он бросил быстрый взгляд в окно и тут же отпрянул назад. Потом заглянул во второй раз, в третий – до тех пор, пока не составил полное представление о комнате. Грубо сколоченный стол, стул. Все поверхности покрыты толстым слоем пыли. Кто-то сидит на стуле, положив голову на стол. Иссохшая рука высовывается из полуистлевшего рукава. Редкие клочья сухих волос торчат из скальпа, местами сгнившего до кости. Запах сухого тела.
Демпси скользнул за угол дома и толкнул локтем дверь. Она громко заскрипела, но открылась довольно легко. Убедившись, что никто не прячется под окном, в которое он заглядывал, Демпси вошел внутрь. Запах смерти с силой ударил в нос. Он выглянул в окно. На улице никого не было. Переключил внимание на мертвеца. Что-то шевелилось в усохшей ладони. Черный жук суетливо побежал вверх по рукаву и остановился у края стола. Он выглядел как-то странно. Демпси наклонился и рассмотрел насекомое. У него было семь асимметричных лапок. Жук походил на крохотное живое черное солнце. Точно такой же жук сидел на голове мертвеца. Стволом пистолета Демпси повернул голову, чтобы взглянуть на лицо. Голый череп, прикрытый лохмотьями кожи. Чудовищные раны на лбу и горле. Гортань продавлена. Человек не мог получить такие повреждения и остаться сидеть. Кто-то усадил его в кресло уже после смерти. Из нагрудного кармана рубашки торчал футляр для визитных карточек. Демпси попытался вытащить визитку двумя пальцами. Едва он коснулся истлевшей рубашки, горячая вспышка полыхнула у него в мозгу, прошла сквозь тело и отшвырнула его назад на несколько шагов. Сердце у Демпси зашлось, забилось неровно. Схлынувшая волна мучительной боли оставила после себя тонкий ручеек памяти мертвого человека. Поединок. Черный прилив смерти, потом снова жизни, но жизни безрадостной. Сознание, заключенное в трупе, неспособное вырваться на волю, терзаемое распадом телесной оболочки. У Демпси не хватило духа повторить попытку вытащить футляр для визиток. Он отказывался верить в случившееся, но не хотел пропускать сквозь свое тело еще один мощный искровой разряд.
В каждой из хижин Демпси нашел труп в таких же выцветших от времени ветхих лохмотьях; он не стал
