обрисовались темные фигуры, блеснуло оружие.
– Здесь!
Жаль, у меня не было арбалета, чтобы выстрелить на голос.
Джабар замер, тяжело дыша, кинул взгляд по сторонам и вломился в ближайшую дверь.
Это был один из складов, где хранился реквизит. Старый вахтер приподнялся из-за стола, но Джабар бросил ему что-то на арго, сгреб со стола ключи и провернул в замке.
– Теперь быстро.
Гуськом мы начали продвигаться мимо стеллажей, на которых лежали разнообразные причиндалы для воровского и нищебродского ремесла, стояли болванки с разнообразными париками, ну, в общем, там было много всяких интересных штук, но – надеюсь, вы поймете и простите – у меня нет времени их описывать. Народу тоже было порядочно, Джабар что-то кричал им на арго; кажется, в Гильдии намечался нешуточный конфликт.
Давешний гоблин, зажав под мышкой ножной протез, озадаченно вертел в руках две таблички: 'Подайте безногому!' и 'Я – мать троих детей!'.
Джабар раздраженно указал на первую табличку:
– Вот эта, идиот!
В пространстве, образованным торцом стеллажа и стеной, он произвел некую манипуляцию, раздался щелчок, и панель, замаскированная под стену, отъехала в сторону, бросив нам под ноги широкий клин света.
Мы, точно пробки из бутылки, выскочили в один из дворов Гильдии под вечернее небо. Сбоку навис колоссальный, мрачный храм, окаймленный на высоте второго этажа рядом статуй в нишах. Статуи изображали каких-то отвратительных существ, напоминающих оргов. Их руки были растопырены, будто готовились разорвать жертву. От руки к руке тянулись веревки, на которых сушилось разнообразное белье и, в частности, многочисленные панталоны воровской братии, а кто-то – видимо, самый ушлый, сушил таким же образом рыбу.
Ярдах в тридцати виднелось здание трапезной, а нынче – общественной столовой Гильдии, приземистое и закопченное.
Джабар кивнул и показал на трапезную:
– Туд…
Звеня по плитам подкованными сапогами, из-за угла храма вышел Сколдинг Фрей. На его боку красовалась тяжелая сабля. Проклятого альбиноса сопровождал десяток сутулых фигур в колпаках и попугайски раскрашенных мантиях.
Правдивые Маги. Самые настоящие, старые и не очень, но каждый – с бородой, которую обязан носить по уставу.
За ними, быстро передвигаясь, появились еще несколько человек, одетых в серое. Невысокие, смуглые, в одинаковых облегающих шапочках, с длинными кинжалами – не Убийцы и не Охотники. Новые отморозки для нашего города?
Позади всех маячил седовласый декан Виллановус – старейший и самый уважаемый карманник Харашты.
Имперский смертоносец пронзил меня таким взглядом, словно я украл у него невесту, венец и священника одновременно.
– Прикончить его!
Клянусь вам, он имел в виду меня. Только меня.
И никаких вам пафосных речей.
Изрядно я ему насолил.
16
Прикончить, надо же!
Я швырнул торбу под ноги и вытянул оба клинка. Значит, будем пробиваться с боем. Другого выхода я не видел, мои идеи кончились. Судя по молчанию спутников (ругань гнома я не считаю), их мысли тоже не блистали оригинальностью.
Я крутанул мечи и зарычал как надо, по-варварски, в глубине души чувствуя, что мне не хватает самоуверенности. Эх, где ты, мой топор? Не готов я без него путешествовать, совсем не готов.
Серые выстроились в ряд, перекрыв нам дорогу к трапезной. Их было, пожалуй, человек десять. Раскосые глаза и смуглая кожа обличали выходцев с Востока.
Позади, мелко семеня и заметая мантиями пыль, чародеи быстро образовали полукруг, взяв друг друга под локоток. В центре полукруга был обгоревший альбинос, крайние маги положили руки ему на плечи. Сейчас спляшут!
Только ничего смешного в этом не было. Как я уже говорил, волшебство в нашем мире вершится медленно и требует огромных сил, иногда просто несоизмеримых с эффектом от заклятия. Произнести заклятие может каждый дурак, обучившийся в магической школе, а вот связать его энергетическими нитями, чтобы оно сработало – на это нужно время. Много времени.
Правдивые Маги были вязальными крючками, ускоряющими исполнение заклятий Сколдинга Фрея, а так же – живой подпиткой его сил. Он наверняка здорово выложился сегодня ночью, чтобы затянуть раны, и не рисковал лезть в рукопашную. Я не знал, какие чары у него на уме, однако вперед он пустил людей в сером. Значит, смертоносец собирался обеспечить им магическую поддержку.
Вопрос: кого нам атаковать поначалу? Вернее, не так – кто из нас рискнет пробиться сквозь строй серых и вломить Фрею, а заодно и чароплетам, прежде чем смертоносец спустит заклятие с поводка? Он слишком далеко, чтобы прицельно бросить в него нож.
С боков, точно тени, возникли мои эльфы. Виджи снова заступила мне путь, резвая девчонка! Страха в ней не было и на столечко. Гритт, почему я не родился в эльфийском лесу?
Фрей мазнул по ушастым взглядом и снова уставился на меня. Издалека казалось, что в его левую глазницу вставлен граненый блестящий рубин. Очень… хм,
Я подался в сторону, различив напряженное лицо Джабара. Рядом баюкал колотушку мой гном.
– Вчерашний знакомец, – определил Его Величество Трезвость. – Ты не сказал, что выбил ему глаз.
– И вышвырнул из окна твоей конторы. Живучий, сволочь.
– Злопамятный.
– Ага… Олник! На тебе белобрысый! Выруби его раньше, чем он бросит заклятие!
– Дохлый зяблик…
– Гритт, когда начнется свалка, прошмыгни как-нибудь… Не мне тебя учить! Если справишься, пиво за мой счет на весь год. Пей – хоть залейся.
Он вскинул на меня горящие глаза:
– Сделаю!
А ведь сделает. Главное – обеспечить гному должную мотивацию.
– Бог-ужасный… – проронил принц.
– Молчать, – отрезал я, сдвигаясь так, чтобы прикрыть своим телом Виджи. – Когда начнется, бежать за мной.
Серые начали выдвигаться вперед.
Ну, скрестим пальцы на удачу.
– Пробиваемся к тра…
Тут-то все и случилось.
Ну, то есть не все, половинка.
Распахнулись боковые ворота храма, и по выщербленным ступенькам во двор сбежали люди в черных блузах Гильдии Убийц (черный – это не столько романтично, сколько немарко, особенно когда твоя профессия связана с частым кровопусканием). За ними, топоча, явились орги. Оба-два, свежие, как
