Мой пессимизм стал уверенным, а трепет – нестерпимым. Мне захотелось отрастить крылья и улететь.
– Виджи! – заорал я.
Эльфийка, припав на колено, чертила на камнях маленьким серебристым кинжалом; золотые волосы трепал ветер…
Если вы помните, составление заклятий в нашем мире требует времени, и это пугало меня больше всего. Успеет – или нет? А если нет, то…
Мы подскочили к ней, и в ту же секунду раздался хрустальный звон: 'теннннь!'
Виджи вздернула голову и тяжело вздохнула:
– Становитесь в середину, глядите на знаки – за ними Отрицания нет. Внутрь демон не пройдет, но все что будет за краем, станет его добычей.
Шесть одинаковых меток, похожих на вензели какого-нибудь торгового дома, образовали неровный круг. Виджи не соврала, заявив, что колодец будет тесным. Он и был тесным. Я бы сказал – человек на пять, и то, если ужаться. Мы и начали ужиматься, как селедки в бочке, отбросив оружие в сторону. Олник путался между нашими ногами и без конца чихал.
– Зажми нос, не дыши, сдохни, прикинься ветошью! – проорал я, вталкивая его в середину колодца. Мы снова начали перестраиваться, и дело пошло довольно успешно. Сбоку от меня оказалась Виджи (крайне приятное соседство), а справа – Имоен, чрезмерно мягкая и податливая. Ее правая грудь расплющилась о мое плечо, и я испугался, что сейчас застолблю в колодце еще полфута пространства.
– В паво… пи… во… – прохрипел гном откуда-то из-под ее туники.
– Нету пива в фургоне, болван!
– В паво… ва… хр-р… а… а-а-а…
– Олник, не дрыгайся, оторву башку!
Он еще похрипел, затем юлой прошмыгнул между наших ног и вскочил, красный, словно его вытащили из кипящей кастрюли.
– Фатик, мы забыли в повозке Альбо!
Немая сцена.
Тут, чтобы добавить мне седых волос, шаграутт додумался втянуть брюхо и выскользнул из вартекса, как из материнского лона. Вихревое кольцо осталось на месте – дыра в чужой мир, кажется, в огромную пещеру… Демон сделал только первый шаг, а я уже мчался гигантскими скачками к фургону. Три… пять… дюжина… Я вздернул рваный полог и выволок бедного архиепископа как куль с мякиной. Он тупо ворочал головой… Я не смог закинуть его на плечи и в панике, задыхаясь, поволок за собой; он цеплял каблуками сапог камни.
'Бум!' – раздалось сбоку. Мне померещилось, что весь массив Галидорских гор всколыхнулся. А потом чередой: 'бум-бум-бум-бум-бум!'.
– Спа… си нас А… трей… – простонал Альбо.
Глаза моих товарищей начали увеличиваться, рты – открываться, а головы – задираться по мере того, как шаграутт приближался. Взгляд утконосой эльфийки, направленный на меня, стал детским, беззащитным, будто она…
Но я знал, что успею. У меня бывают моменты, когда инстинкт говорит – все получится, уйми дрожь, просто делай что должно.
Я и делал.
Между ударами моего сердца успевала пройти вечность. Они показались мне бесконечно долгими, будто вместо крови у меня по жилам тек сахарный сироп или меласса.
Но, подбегая к колодцу, я уразумел кое-что.
Теперь мы все там не уместимся.
Значит, кого-то – в расход?
Или…
Под ноги мне рухнула массивная тень с растопыренными руками.
– Крессинда! – гаркнул я, перебивая скулеж шаграутта. – Олника на плечи! Олника на плечи быстро!
Она поняла и взгромоздила моего напарника на свою бычью выю скорее, чем я успел сделать еще один шаг.
Но места в колодце все равно не хватало. В тучном архиепископе поместились бы два Олника с четвертинкой.
– Скареди, ловите святошу!
– Уйди, нечистый! – заголосил Альбо. Не думаю, что он имел в виду меня.
Теневые лапищи демона почти сграбастали святого отца.
Я вбросил Альбо в середину нашей компании, и, подхватив Виджи на руки, нечеловеческим, практически демонским усилием взметнул на свои плечи. Она взвизгнула совсем не по-эльфийски, а я едва устоял на ногах, шатнув все построение, и подбородком уткнулся в тонзуру Альбо. Кажется – кажется – мои каблуки оказались за магической меткой, внутри круга.
– А-а-а-апчхиии! – сказал Олник.
Наш отряд накрыла громадная тень.
Злобные челюсти… не сомкнулись. Шаграутт звучно впечатался мордой в заклятие Отрицания и начал скулить.
Я стоял ни жив, ни мертв, придавленный весом Виджи, меня, скажу прямо, пошатывало, вернее – я бы качался, не будь в невидимом колодце настолько тесно, а так – амплитуда была не шире фаланги пальца. Угу, там было настолько тесно, что я с трудом мог дышать. Головой, понятно, я тоже не мог особо вертеть. И чесаться не мог, такая засада. Скосив глаза в сторону хараштийского берега, я увидал спину Олника, который с комфортом оседлал гномшу. Прямо передо мной высился Скареди, сжимавший в объятиях Альбо, как блудного брата. Сбоку вытянулись в струночку Монго и Имоен. Чуть дальше был Квинтариминиэль.[25] Короче говоря, более-менее свободно я мог созерцать лишь часть глухой каменной стены и часть небосвода. Не очень хорошо, прямо скажем. Когда смерть бродит за твоей спиной, желательно все-таки иметь возможность разглядеть ее хотя бы краем глаза.
'Глип-глап!' – раздалось за спиной, словно большущий блин подбросили и поймали на сковородку.
– Языком… – проронил Олник тихо-тихо.
А позади вновь раздался 'глип-глап!', и не один раз, а целых шесть. Я не ощутил ни толчка, ни сквозняка, ни запаха демона. Видимо, заклятие Отрицания пропускало только звуки, которые он издавал, пытаясь до нас дотянуться.
– Опупешное рыло, – тихим шепотом произнес Олник и дважды чихнул, от чего вся наша… м-м-м… бочка опасно содрогнулась.
– Волосы шевелятся дыбом, – поддержал старый рыцарь.
А я так и не увидел его морды! Я вообще не разглядел толком ни черта, кроме части туловища, лап и уха, которые пытались выбраться из вартекса! 'Страшный', 'очень страшный', 'опупешно страшный', 'до усеру страшное чудище', и прочие определения – не совсем то, что я хотел бы услышать.
'Глип-глап!' раздался в восьмой раз и скулеж шаграутта начал отдаляться.
– Фатик… – сказала Виджи и шевельнулась. Она, как вы понимаете, тоже была повернута к демону спиной, хотя угол обзора у нее был куда шире.
– Сидите спокойно, добрая фея, – прохрипел я, сжимая ее бедра несколько сильнее, чем полагалось приличному человеку в такой ситуации. Тут дело было не в чувственности, видите ли, я попросту боялся ее уронить.
– Фатик…
