воровато выглядывая наружу. На нем нет ботинок, за спиной – старая винтовка, такая же была у солдата на набережной.
– С-старик, мы влипли, – говорит он мне, чуть заикаясь, – это все, оказывается, на полном серьезе, ни разу не пикник и не пейнтбол.
– Вы про танки?
– Танки? Какие еще танки?! Аа-а, танки… Они пять минут назад появились, и я тебе скажу, я им очень даже рад. Отличные земные т-танки, простые и понятные…
Мне неудобно сидеть – статуэтка колет мне ногу своим острым краем. Я достаю ее из кармана. Лис изменился. Его живот стал непропорционально большим, он весь изъеден красивыми норами и ходами, как если бы его прогрызли термиты. В правом боку крупная каплеобразная полость. Никаких трещин не видно, статуэтка стала чистой и гладкой.
– Тим, где ты нашел эту штуку?
– А откуда вы знаете мое имя?
Он недоверчиво смотрит на меня:
– Шутишь?
– Нет.
– Да ладно?! Ты меня не узнаешь?
– Нет. Не узнаю.
– Ты чего? Я же Сидней. Бывший парень твоей сестры.
– Какой сестры?
«Тщщщ», – шипят радиопомехи за окном.
«Paulus, это Lev, проверь табачную лавку. Возможно, снайпер».
«Lev, вас понял».
На стене появляется огонек лазерного прицела. Он скользит по смуглому лицу женщины на плакате, которая с почти клинической радостью на лице собирает зеленые листья; по пирамиде курительных трубок и табакерок; ныряет куда-то в темноту и вот уже вновь дрожит на блестящем звонке, что без дела застыл на конторке.
– Вот дерьмо… – шепчет Сидней, ложась на спину. – Тим, пригнись! Тсс-с… Тихо…
Он осторожно снимает со спины винтовку и отползает в угол по рваным сухим колбаскам сигар.
«Тгдщщ… Ребята, мы потеряли вторую вертушку! Огневая точка на Петровке. Есть кто свободный рядом?»
«Money Honey в пути. Передавайте координаты».
«Silk Worm в пути…»
«Тщщгд… Червячок, ждем тебя!»
Огонек ползет в нескольких сантиметрах над головой Сиднея.
«Сейчас мы им задницу-то развальцуем…»
«Тщгцщ…»
«Honey куда палишь, кретин?! Свои!!!»
«Paulus, займись лавкой…»
Пыль и рассыпавшийся табак блуждающими огоньками поднимаются в луче лунного света, что льется сквозь окно. Сидней перезаряжает винтовку, стараясь сделать это как можно тише, но затвор щелкает так сильно, что мы оба вздрагиваем.
«Silk Worm: цель уничтожена».
«Красавчик! Парни, наш любимый шелкопрядик показал всем, кто здесь папа, а у кого ножек нет! Разбирайте поскорей баррикаду, и пойдет техника… Червячок, Ханни, вы пока на прикрытии… Zynaps, что со спутником?»
«Пять сек, девочки, сейчас все будет…»
Я поднимаю с пола ножку от разбитого стула. Сквозь трескотню выстрелов и далеких взрывов с улицы доносится чей-то громкий дребезжащий голос: «И имели на себе они брони огненные, гиацинтовые и серные, головы у коней – как головы у львов, и изо рта их выходил огонь, дым и сера!»
«Тщщщ… Парни, приколитесь, тут какой-то мужик с иконой и две старушки».
«Lev, сними их на всякий случай».
«Тщщщ… Вас понял».
«Ибо пришел великий день гнева Его, и кто может у сто…»
Автоматная очередь, и голос смолкает. Что-то звякает о стену, шипит, лавка начинает наполняться дымом, в котором скользит из стороны в сторону красный луч лазера.
Я бью палкой наугад: снизу вверх, металл отдается в ладонях. Грохот выстрелов рвет тишину вокруг; поток раскаленного воздуха обжигает кожу.
«Тщщщ… Мы потеряли Paulus… Lev, Ektomorf, уходите оттуда. Silk Worm, зачистить квадрат!»
