силовой кабель, идущий от телевизора.
Затем подумал еще немного и развернул телевизор экраном к стене. Бордовая атласная подстилка под ним пошла широкими складками.
– Они установили туда специальный прибор! – шепотом сказал профессор. – Они хотят, чтобы я женился!
– Кто это «они»? – удивилась Рита.
– Движение «За вырождение нации»?
– Нет! – профессор зажмурился и яростно замахал перед собой раскрытой ладонью, будто бы стирая невидимой тряпкой последнюю фразу девушки. Затем красноречиво указал пальцем вверх и на выдохе произнес.
– Спецслужбы!
– Глупости! – сказала Рита. – Спецслужбы уже давно не встраивают такие приборы в телевизоры. Это слишком хлопотно и дорого. Пять лет назад в Коломягах целый комплекс построили. Полукилометровая такая коробка без окон и с вентиляторами. Она на весь город работает и еще часть Ленинградской области захватывает, до Петродворца. Так что телевизора вы совершенно напрасно боитесь!
– Правда? – с надеждой спросил профессор.
– Конечно! – успокоила его девушка. Телевизоры тут абсолютно ни при чем. А вы столько всего теряете! Мне кажется, давно уже пора отменить школы и университеты. Самые ценные знания люди получают именно благодаря телевидению.
– Это какие же, например, ценные знания? – заинтересовался Быданов.
– Например… – Рита ненадолго задумалась. – Ну, например, если ребенок случайно проглотит стиральный порошок или какое-нибудь чистящее средство, то его ни в коем случае нельзя отпаивать водой…Быданов открыл рот, потрясенный новой информацией.
– Такого ни из одной книги не узнаешь, – продолжала девушка. – Книги вообще давно пора запретить, их какой только сброд не пишет, а люди всему верят. Я недавно нашла на подоконнике в подъезде книгу некоего Гельмонта, он философский биолог или что-то такое, в общем, ваш коллега. И вот он писал, что мыши появляются из человеческого пота. Он это экспериментально доказывал: вечером клал в шкаф свою потную рубашку и горстку пшена – а на следующий день в шкафу появлялись мыши… Вы, наверное, тоже какую-нибудь похожую теорию выдумали? О чем в вашей книге написано? – Рита вновь взяла с пианино монографию профессора. «Смерть Автора. Быданов Н. П.». Ну кому это все нужно? Занудство какое-то…
– А про что там написано? – спросил Тима.
– Про смерть автора, – охотно ответила девушка. – Что автор умер и остался только один читатель, дескать, что хотел сказать автор – уже не важно, важна лишь интерпретация.
– Подожди-подожди! – остановил ее Тима. – Быданов, ты чего, серьезно так думаешь?
– Ну. В общем, да… – как-то не очень уверенно ответил философ. – Но это ведь не я придумал. Я, кхм, систематизировал, что ли…
– Да ты охуел! – взорвался Тима. – Как ты вообще можешь думать что-то, если тебя самого придумали! Тебя Даня придумал, автор вот этого всего, а ты говоришь, что он умер?
– Я… Не знаю… Я… Меня…
– Что меня? – передразнил философа Тима. – Да знаешь, что Даня думает обо всей этой твоей смерти автора?
– Что? – оживился Быданов. Любое мнение по поводу его работы было профессору небезразлично.
– Он на нее хуй клал!
Рита демонстративно заткнула уши средними пальчиками и укоризненно посмотрела на Тиму.
– Как это? – удивился профессор.
– Очень просто. Без всяких интерпретаций, а по-настоящему, совершенно буквально – взял и положил на нее свой авторский хуй! Причем не очень чистый, потому что воду горячую отключили.
– У меня тоже отключили, – растерянно произнес философ, – а с чего вдруг, осень ведь уже… Наверное, авария…
– Неважно, – отмахнулся Тима. – Главное, что автор, о смерти которого ты написал, и сейчас кладет на все это хуй. Вот, сам посмотри! – мальчик показал пальцем на монографию, которую Рита держала в руках. Вернее, на сиротливое пустое пространство, которое девушка все еще обнимала пальцами. «СМЕРТЬ АВТОРА» куда-то исчезла. На пианино ее не было, на полу тоже. Куда могла за одно мгновение испариться объемная монография, Быданов решительно не понимал.
– В общем, так… – Рита ласково положила руку философу на плечо. – Вы же теперь сами знаете, что делать?
– Что? Делать? – потерянно спросил профессор.
– Как это что? – Рита искренне удивилась непониманию философа. – Застрелиться, конечно же! Вот вам пистолет, – девушка расстегнула молнию на рюкзаке и достала оттуда оружие. Следом из рюкзака высыпалось на пол несколько бумажек: какие-то иностранные деньги, на каждой купюре был изображен портрет приятной пожилой женщины в короне.
– Застрелиться? – тихо переспросил профессор, ощутив в руке холодную, емкую, зовущую тяжесть.
– Ну, разумеется! Что же вы все вопросы задаете, вы же ученый, вы ответы должны давать! А у вас там в обойме девять замечательных ответов!
– Восемь, – почему-то смутившись, поправил ее Тима.
