– Они потеряли корабль, значит, во что бы то ни стало им нужен новый. Они не станут разбивать “Дукат” ядрами. Они захватят его.
– Абордаж?
– Ну конечно. У них на борту теперь почти две полные команды, людей для абордажа с избытком.
– Но у нас два корабля, значит, пушек почти поровну!
– Да не допустят они пушечного боя. Они – работники войны, и дело это хорошо знают. Подойдут к нам со стороны кормы, вплотную, и, как только перехватят ветер, вывернутся сбоку. И вот тут-то – крючья, доски и абордаж. Мы не сможем бить из пушек в упор – это значит взорвать себя вместе с ними. Никто не палит из пушек, когда корабли сближены – уж лучше абордаж, тут остаётся хоть какая-то надежда.
Повисло молчание. Я оглядел друзей. Спокойный старый Давид, сверкающий глазами Оллиройс, Носорог, раздувающий ноздри, Стоун, хмурый и озабоченный, рядом с ним – довольный, с улыбкой во всю хитроватую рожу Бариль.
– Бариль, – спросил я, – а ты в самом деле был пиратом?
– Точно так, мистер Том, три года. Но по судьбе, а не по сердцу. На руках моих нет человеческой крови, видит Бог.
– А чему ты радуешься, позволь спросить?
– А я, мистер Том, над этими вот потешаюсь, – он кивнул в сторону далёкого кораблика.
– Это ещё почему?
– Ну как же, мистер Том. Вот они, сильные, свирепые, храбрые, а головой – дети. Не понимают, что “Дукат” – корабль заговорённый!
– Носорожики с зубами,– задумчиво произнёс Давид.
– Как заговорённый? – не понял я.– Кто это сказал?
– О, многие говорят. В Мадрасе ещё, когда Стоун действительно капитаном оказался. Его-то “Дукат”, мистер Том, два года назад потонул, а потом сам собой в порту объявился. Сказки пошли, что он якобы за чёрный жемчуг куплен. Нет, его океан отрыгнул.
– Как-как? Океан?
– Ну да, ну да. Отрыгнул, потому, что не по вкусу пришёлся. А это уже верный знак – больше пучина его не тронет.
– Значит, нам можно этих вот не бояться? – Я показал на догоняющий нас галеон.
– Это уж кому как, мистер Том. Я вот не боюсь. Да и многие из команды – тоже.
– Это хорошо, что многие. Лишь бы спать не ушли от спокойствия души-то.
– Э, нет. С этой-то стороны – не до сна. К драке готовятся. Основательно готовятся, толково.
– Вот и хорошо. Будем готовиться и мы, джентльмены. Оллиройс, стрелять из пушек, как видно, не придётся. Поэтому. Оставь по одному человеку на две пушки, остальных – на палубу. Посмотрим, сколько у нас бойцов. Давид, к “Африке” мы их не пропустим, да и не она им нужна. Дайте им сигнал, чтобы спустили шлюпку и отправили к нам все, какие только у них есть, пистолеты.
– Пистолеты? – переспросил Давид. – Да у меня их там восемьдесят штук, новенькие, в ящиках. Капсюльные, быстрого боя. Мой последний заказ в Бристоле!
– Это невероятно! Скорее, пусть везут все!
– Но, мистер Том, при абордажной драке пистолеты не очень-то, – осторожно сказал Бариль. – Никто при абордаже не лупит пулями, только клинки. Ведь все перемешиваются в кучу, своих подстрелить можно.
– Не подстрелим! Есть у меня одна мысль. Давайте, джентльмены, действуйте.
Отдав распоряжения, я взял Бэнсона и Робертсона и поспешил вниз, в трюмы.
– Ищите, – сказал я им, вручив по зажжённой лампе. – Помнится, где-то здесь я видел металлическую сеть, свёрнутую в рулоны. Она очень тяжёлая.
– Есть! – крикнул из угла Робертсон. – Десятка два или три рулонов!
– Тащите всё на палубу! Сейчас пришлю людей на помощь.
После этого я, взяв нескольких матросов, побежал в каюты. Эвелин, Алис, Клаус и мистер Бигль сидели вокруг стола с раскрытым на нём Травником.
– Нам нужно несколько столов и все стулья, – как можно беззаботнее сказал я, – гостей принимать будем. Эвелин, выдай вот этим матросам всё, что они смогут протащить в дверь. И, мистер Клаус, попрошу вас, позаботьтесь о том, чтобы никто не покидал каюту. Никто. Пока не выяснится,
На палубе творилось что-то немыслимое. Столы, стулья, рулоны сетей, ещё рулоны плотного, дорогого, красного шёлка, которые я тоже поднял наверх. Ящики с пистолетами, порох, люди…
– О-о-ойс! – завопил я и вскинул вверх руку с зажатой в ней Крысой.
Все замерли, выпрямились, посмотрели в мою сторону.
– Те, кто хоть раз стрелял из пистолета – встать здесь! – Я качнул клинком к корме. – Бэнсон! Вот эту сеть развернуть, растянуть между мачтами и накрепко прибить гвоздями, так, чтобы вся палуба вдоль, от носа до кормы, была перекрыта стеною высотой в три человеческих роста. Робертсон! Навесить сверху шёлк, чтобы не видно было, что сеть железная! Бариль! Откуда они будут заходить на абордаж?
– Ветер сзади и слева, значит, слева и зайдут, чтобы нам ветер-то перекрыть!
