НЕВИДИМЫЙ ШМЕЛЬ
Уже знакомой дорогой три экипажа ехали в Плимут. Бэнсон на этот раз отказался от путешествия в карете. Он испытывал ненависть к Дюку, и опасался, что чем-нибудь выдаст себя. Поэтому предпочёл ехать рядом с каретой, - на подаренном ему высоком вороном жеребце.
За время весьма неблизкого пути с несколькими привалами Бэнсон несколько раз перекинулся словечком со Стэнтоком. И заметил, что, когда проезжали так всем памятный поворот, где эскорт встретился с одиноким и страшным путешественником, и где Дюк потерял несколько своих лучших людей, приобретя взамен нежданного бойца- телохранителя, - на этом самом повороте Стэнток как-то странно взглянул на Бэнсона. Нескрываемо пристально. Казалось, он хотел сказать что-то, - но промолчал.
И опять, дождавшись темноты, Дюк и Бэнсон проникли в игорный замок, где их встретил расплывшийся в улыбке Базилло. Изображающий полупьяного швейцара плут с обычной своей напускной придурковатостью долго тряс массивную руку Бэнсона и особенно пронзительно кричал Дюку «Удачи! Удачи!». Он откровенно высказывал Змею симпатию - пусть и гаерную, но не только он. Шумными восклицаниями, если не как равного, то уж очевидно по-приятельски встретили Бэнсона покерные игроки. Высокий, с рельефными, «бойцовыми» мышцами, расписанный жестокими шрамами, он притягивал их внимание, вызывал азартное любопытство и подлинный интерес. Поэтому не было ничего удивительного в том, что, в отличие от всех прочих охранников, он единственный присутствовал в игровой комнате, на своём ставшим уже привычным месте - за спиной Дюка, возле стены.
Игра шла, казалось бы, как всегда - бестревожно, доброжелательно. Резво бегали саламандры. Приехали двое новых игроков (Бэнсон тотчас затвердил их прозвища, манеру держаться, приметы). Но Дюк почему-то не говорил о делах с так же безучастно ведущим себя Монтгомери! Ночь уже далеко ушла за половину, а Бэнсон всё ждал. Он сидел на старом, поскрипывающим под ним стуле, и ждал.
Как и любой другой человек на его месте, он утомился, и, изострив слух, рассеянно водил взглядом по противоположной стене, затянутой цельнотканым зелёным шёлковым полотном. Вдруг - это была секунда! - из центра этого полотна во все стороны пробежали волны, как если бы в него с маху ударил крупный невидимый шмель. Бэнсон торопливо моргнул - но нет, это не рябь в уставших глазах: вон, затухающие волны докатились до краёв полотна - уже ослабленные отразились назад - и исчезли. Бэнсон перевёл взгляд на игроков. Никто из них ничего не заметил. «Но ведь это не просто так, - убеждённо сказал себе Бэнсон. - Что-нибудь это должно значить? Под шёлком - сплошная стена, вот я с силой опираюсь на неё спиной!» Он так и не пришёл ни к какому выводу, но скрытую значительность события почувствовал очень остро.
В очередной раз игроки вышли в комнату с винным бассейном. Вышел, возвышаясь над своим лысоватым хозяином, Змей. И вот здесь-то он и услышал слова, которые с таким нетерпением ждал весь этот вечер.
– Спасибо за помощь, - сказал вполголоса Дюк, обращаясь к Монтгомери.
«Что такое? - воскликнул мысленно Бэнсон. - Монтгомери уже пообещал помощь? Но когда? Ведь я ни на шаг… Или уже оказал?!»
Монтгомери лишь кивнул. Дюк же продолжил:
– Сегодня сюда приедет один мой хороший знакомый. Впрочем, ты его знаешь. Я всю эту заботу сгрузил на него, и он хотел бы доложить тебе, что ещё предстоит сделать.
Монтгомери снова кивнул, - и ответил:
– Хорошо, побеседую. И должен тебе заметить: ты молодец. Платишь вовремя.
С тем и вернулись к игровому столу.
«Помощь оказана, - лихорадочно думал Бэнсон. - За неё заплачено. Высказана благодарность. Неужели я опоздал?» Он решил дождаться утра, сесть на своего коня и под любым предлогом покинуть Дюка. Тревога за Серых монахов и принца Сову камнем легла в его сердце. Однако вышло так, что ждать утра не пришлось.
В зале, где сидела охрана, послышался слабый шум, чьё- то приветствие. Дюк и Монтгомери обменялись многозначительными взглядами. Бэнсон, как и они, взглянул по направленью к двери - и похолодел.
В игровой зал вошёл вежливо улыбающийся, раздетый по пояс маленький человек. Бэнсон сглотнул, повёл головой и приготовился к сумасшедшим, неясным, стремительным действиям: вошедшим был Крошка Вайер.
Нежданная, дикая встреча. Да, это был он, уцелевший в разразившейся летом в Плимуте тайной войне предводитель шайки мастеров тёмных дел, охотник за черепами Ван Вайер. Он, едва войдя, скользнул взглядом по Бэнсону, тут же взгляд этот вернул - и уставился на свою летнюю жертву, на сообщника Серых братьев, виновника гибели его лучших людей, спокойно сидящего здесь, в недосягаемой дворянской компании. Уставился, - и так же на секунду оцепенел.
«Вайер может убить столовой ложкой, птичьим пёрышком, курительным мундштуком…» Бэнсон с места сделал громадный прыжок и обрушил кулак на голову не успевшего опомниться Вайера. Все замерли. Кто-то ахнул. Маленький гость отлетел и ударился о дверную притолоку. Змей схватил обмякшее тело, сунул его под правый локоть и бросился - минуя зал с охраной - на лестницы.
Он пробежал изрядное количество ступеней, когда его догнал нарастающий за спиной крик и шум. Самым скверным было то, что кто-то, очевидно, высунувшись в окно, выкрикивал сверху отрывистые команды.
Какие это были команды, Бэнсон разобрал лишь когда, миновав недоумевающего Базилло, выскочил за входную дверь.
– Взять Змея! - кричали сверху. - Остановить! Любой ценой!…
Плотнее прижав к себе тело Вайера, Бэнсон со всех ног бросился к высаженным в каре деревьям - тем, что были ближе к нему. «Ночь. Ночь. Можно уйти.»
– Всем, кто меня слышит! Всем охранникам! Взять Змея! Взять Змея! Разрешаю убить!
Бэнсон бежал, а впереди уже показались спешащие навстречу ему, мелькающие между деревьев фигуры.
– За живого - сто тысяч! За мёртвого - пятьдесят!
До спасительных зарослей оставалось недалеко, но на пути к ним мелькали силуэты почти двух десятков людей. Дело спасало пока то, что охранники были вытянуты в довольно длинную линию - бежали от экипажей, расставленных в отдалении друг от друга. Но человек пять или шесть находились в секторе его бега, и, как бы ни было темно, Бэнсон заметил в их руках длинные сероватые полоски, едва различимые блики оружейного металла. Он на ходу рванул с груди кричащего человечка и запустил им в ближайшую тень. Глухой удар - и звук падения. Ободрённый успехом, Бэнсон сорвал и метнул второй тяжкий, удобно лёгший в ладонь мешочек с золотым аркебузным ядром. Из восьми крикунов, нарисованных на цветной коже, даром не пропал ни один. На ходу наклонившись, Бэнсон подцепил клинок одного из неподвижно лежащих охранников - и проскочил за первую линию деревьев.
«Нет, братцы. Вы не полезете в ночные заросли ловить очень вам хорошо известного Змея. Полдела сделано.»
Да, но оставались вторые полдела. За спиной - и недалеко - слышались громкие, командные,
