Нетрудно понять, что Мариенгоф был влюблен в Никритину. Потом она стала его женой.
Вначале супруги жили в Москве, где Никритина играла в Камерном театре Таирова, а Мариенгоф занимался литературой. А в конце 1920-х в белокаменной началась черная полоса, Никритина перешла в ленинградский БДТ – и семья переехала в северную столицу. Здесь сменила не один адрес, и среди них, выходит, был этот: ул. Марата, 47-49.
Ну а совсем недавно дом № 47-49 был реконструирован – и фасады его выглядят теперь практически как новенькие; здесь разместился бизнес-центр «Гелиос».
Новый вид получило в последние годы и небольшое здание без номера, стоящее сразу за домом № 47-49. А в начале XX века, судя по фотоснимкам, здесь стоял невысокий дом в стиле классицизма...
ДОМ № 51
У ПАЛКИНА
Дом на углу улиц Марата и Разъезжей всем своим обликом отличается от соседей. Построенный еще в пушкинское время, он каким-то чудом сохранил свой облик – хотя окрестные здания одно за другим перестраивались, расширялись, росли в высоту... Может быть, неприкосновенности дома способствовали ностальгические настроения владельцев? Он ведь не один десяток лет принадлежал членам одной семьи, причем семьи весьма известной.
Анисим Степанович Палкин, выходец из Ярославля, обосновался в Петербурге в 1785 году. Первый свой трактир он открыл на углу Невского и Садовой, потом палкинские трактиры стали появляться в разных местах. Принадлежали они уже не Анисиму Степановичу – представителям других поколений Палкиных.
Один из трактиров открылся на углу Николаевской и Разъезжей улиц – в нынешнем доме №51. Среди местной публики это было заведение популярное, даже знаменитое. В прогаре Палкины явно не оставались – и не случайно они приобрели в собственность весь дом. В 1849 году владельцем его значился купец Павел Васильевич Палкин, а позже здание унаследовал его сын Константин – тот самый, который открыл прославленный ресторан «Палкин» на углу Невского и Владимирской улицы. Там в бассейне посреди большого зала плавала стерлядь, а среди посетителей заведения были Чехов и Чайковский, Салтыков- Щедрин и Ленин...
После смерти Константина Палкина дом на углу Николаевской и Разъезжей перешел в руки его дочери Елизаветы. Да так и остался в ее владении до самой революции.
В начале XX столетия трактир Палкина в этом доме уже не работал. Зато помещались тут многочисленные заведения других хозяев – гостиница, чайная и несколько мастерских, в том числе белошвейная, резьбы по дереву, железных и медных изделий...
Четная сторона
ДОМА №№ 26, 28
ДОМ ГОСУДАРСТВЕННОГО КАЗНАЧЕЯ
Сегодня дом № 26 по улице Марата не привлекает особенного внимания. Даже несмотря на солидные размеры. И уж никак не подумаешь, что над ним работал известный зодчий Джованни Лукини, на счету которого еще и здание Таможни (нынешний Пушкинский Дом). Увы, в эпоху расцвета эклектики дом был перестроен, и облик его изменился не в лучшую сторону...
А еще до Лукини здесь, на углу Грязной и Кузнечного, стоял дом, принадлежавший Федору Александровичу Голубцову. Этот человек заслуживает того, чтобы уделить ему внимание: в правление Александра I Ф.А. Голубцов был одним из виднейших российских чиновников. Не один год он занимал должность государственного казначея, а какое-то время еще и министра финансов страны. Голубцов был рачительным финансистом, хотя звезд с неба не хватал и всерьез на ситуацию в стране не влиял.
Злым гением Голубцова стал граф Аракчеев: тот в ультимативной форме требовал от казначейства денег, денег и денег на расходы Военного министерства. Как писал осведомленный современник, это «заставило Голубцова столько выпустить ассигнаций, что серебряный рубль из 1 рубля 30 копеек дошел в два года до 4 рублей... С сменою графа Аракчеева бедный Голубцов немедленно отставлен без просьбы».
Современник не преувеличивает: известно, что в 1809 году доходы России составили 125 миллионов рублей, а расходы – 230 миллионов. Впечатляющий дефицит! В том же году император отправил Голубцова в отставку, назначив его сменщиком Дмитрия Гурьева...
От Голубцова дом на Грязной улице перешел к его внебрачной дочери Маланье, вышедшей замуж за чиновника Василия Инсарского. Этот период истории дома не отмечен ничем любопытным, кроме, разве что, одного эпизода. Однажды Инсарский стал объектом гнева императора Николая I: монарх возмутился наглости обеспеченного человека (домовладельца!), попросившего царя о материальной помощи. Василий Антонович был озадачен: он о помощи не просил. Разыскание показало причину случившегося. Оказывается, в другой части города жил другой чиновник Инсарский. Тот-то и был автором прошения. Так недоразумение разрешилось...
А дом № 26 еще раз оставил след в финансовой истории России. На исходе XIX столетия тут работало петербургское отделение Дворянского земельного банка – заведения, устроенного для поддержки потомственного дворянства. То, как известно, нищало, распродавало свои поместья нуворишам, лишалось привычных условий жизни. Банк же выдавал долгосрочные денежные ссуды под залог имений. Залоговый процент был невелик, да и долги банк нередко списывал – так что помещики могли не расставаться со своими владениями еще очень долго...
