вел многочисленные дела с Йонасом и другими сотрудниками полиции. Он делился с ними кое-какими слушками и незначительными сведениями, которые могли бы пригодиться им в служебных целях; в свою очередь, он получал от них ценные советы и указания, которые в какой-то мере помогали ему жить на свободе, — услуга за услугу! Между коммерсантом и сыщиком царило полное взаимное доверие — именно в таком доверии народа нуждается полиция.
Тульпе был бледный, высокий и худой человек с подобострастными манерами — такие манеры вырабатываются в исправительных тюрьмах от ежедневного общения с тюремными надзирателями. Если бы кто-нибудь спросил Тульпе, чем он занимается, он ответил бы, что работает в области, которая имеет дело с металлом.
Приятели договорились, что Тульпе устроит продажу того куска металла в килограмм весом, который сержант полиции Йонас вернул благодарному владельцу, а вырученные по сегодняшнему курсу деньги должны быть поделены между Йонасом и Бертелем. Каждому из них перепадет по десять тысяч крон, после того как Тульпе возьмет себе приличную сумму за комиссию.
Можно получить и больше, если немного подождать… Валюта в этой стране все более обесценивается, несмотря на все попытки правительства приостановить инфляцию путем так называемых «мероприятий в целях ограничения потребления». Но ни Йонас, ни Бертель ждать не хотели, не рискуя жить надеждами на счастливое будущее. Они прекрасно знали, как обстоят в данный момент дела, но все же гораздо легче хранить наличные деньги, чем золото в слитках.
Какая-то неуверенность, сковывающая инициативу, охватила деловые круги, когда арестовали торговца овощами Лэвквиста.
Йонас снова заказал пива: он все еще никак не мог утолить жажду.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Торговец овощами Кнуд Эрик Лэвквист был выдающейся личностью среди людей «свободной инициативы». Выходец из самых низов, он поставил себе целью добиться богатства и влияния в обществе — в западной части света такая возможность существует. Его биография как две капли воды походила на истории, которые встречаются в школьных хрестоматиях как пример того, чего можно достичь в либералистическом обществе. Это была карьера бедного мальчика в буржуазном государстве; он сумел использовать шансы, которые там имеет каждый человек, обладающий упорством и инициативой; нужно лишь уметь за эти шансы ухватиться.
Незаметно начав свою карьеру с мелкого жулика и самого обыкновенного сутенера, он возвысился до руководящего положения в деловых кругах. Впрочем, Кнуд Эрик Лэвквист был далеко не обычным торговцем овощами, и если он по-прежнему упоминается в телефонной книге под этим титулом, то это лишь своего рода кокетство. Совершенно верно, он торговал овощами. У него было целых два магазина на двух параллельных улицах в старом городе; черные ходы этих лавок соприкасались друг с другом, как тела влюбленных стрекоз.
Лэвквист был специалистом по части черных ходов и тайных помещений. Он, в сущности, являлся великим инспиратором, который заставлял других выполнять всю черную работу. Как оба магазина, где продавались картофель, белые кочны капусты и двухкроновые вязанки мелко наколотых дров для растопки, так и удаленные от главного входа помещения, тайные кабачки и игорные залы — все это составляло лишь незначительный круг его деятельности. В этой старой части города, где лавочки теснились одна к другой, ими формально владели различные мужчины и дамы, но фактически все они принадлежали Лэвквисту. На него одного работали табачные и винные магазины, склады резиновых изделий, подвалы старьевщиков и клиники массажа. Эти предприятия не только торговали сигарами, вином и резиновыми изделиями, старым железом и массажем, но могли также служить в качестве складов, клубов и места свиданий.
Вор-взломщик может быть очень ловок, но ему трудно сбывать свои товары. Чтобы пустить краденое в продажу, требуется хорошая организация дела и умение ориентироваться. Без помощи дельного укрывателя самые великолепные способности вора обесцениваются; вот почему, в согласии с либералистическими принципами, укрыватель краденого получает львиную долю барыша. Зато наиболее тяжелая работа оплачивается в либералистическом мире по самым низким расценкам. Проститутки из старого квартала ведут отнюдь не легкую и беззаботную жизнь и вынуждены большую часть своего заработка отдавать сутенерам, которым живется несравненно легче. Эти, в свою очередь, зависят от более важных господ и обязаны в условиях либералистического общества платить за право заниматься своим ремеслом.
Из множества источников стекались деньги к великому инспиратору. От Кнуда Эрика Лэвквиста зависели все. Он был директором квартала. Но позади него стояли другие инспираторы и еще более крупные директора. Ведь либерализм космополитичен, он не разбирает ни границ, ни флагов. Крупные тресты интернациональны, их суда плавают, быть может, под красивым панамским флагом — так их и знают во всех морях, — но легко предположить, что центральное управление этих трестов находится, например, в городе Вадуце, в княжестве Лихтенштейн. И возможно, Кнуд Эрик Лэвквист руководил всего лишь небольшим местным филиалом.
Как известный Джонатан Уайльд Великий[25], который окончил свою славную жизнь в 1725 году на виселице в Англии, и знаменитый Франк Костелло[26], который с комфортом живет в Нью-Йорке, так и Кнуд Эрик Лэвквист был связан с полицией дружескими и деловыми узами. Без помощи таких людей, как Джонатан Уайльд и Кнуд Эрик Лэвквист, полиция с трудом могла бы выполнять свои обязанности в буржуазном обществе, а без помощи полиции директора такого типа, как Уайльд и Лэвквист, с трудом поддерживали бы дисциплину внутри своих предприятий.
Если, например, обыкновенный вор или рядовой разбойник вздумал бы орудовать самостоятельно и утаивал бы от других свои отчислении, его без всякого милосердия передали бы в руки правосудия. Кнуд Эрик Лэвквист оказывал полиции ценные услуги, которые вознаграждались встречными услугами. Их отношения были построены на взаимном доверии. В многочисленные тайные помещения Лэвквиста приходили сотрудники полиции, занимались там мелкой спекуляцией и обменивались сведениями.
Случалось также, что Лэвквист нет-нет да и заглянет в «Ярд» или в филиал его, где помещалась «полиция по борьбе со спекуляцией». И когда этот почетный гость являлся с визитом в канцелярию, из шкафа, где хранились архивы, спешно вытаскивался ящик с пивом, на письменный стол рядом с актами и донесениями ставилась бутылка водки, а к водке подавались бутерброды, купленные в винном погребке «Соломон», который пользовался международной славой благодаря стараниям редактора Стенсиля.
Это было в те счастливые времена, когда на отделение полиции по борьбе со спекуляцией еще не начали сыпаться невзгоды. За бутербродами и рюмкой водки Лэвквист беседовал с друзьями — арестованными коммерсантами и давал им инструкции. Сержантам полиции, их ассистентам и комиссарам перепадали тогда сигары, американские сигареты и шотландское виски.
Кнуд Эрик Лэвквист был человек щедрый. В его гостеприимном доме встречались для непринужденной беседы представители полиции и деловых кругов. Никто уж больше не вспоминал о наказаниях, которые отбыл в своей юности Кнуд Эрик Лэвквист за воровство и сутенерство. Все это позади и никогда больше не повторится. Только время от времени заходил разговор о небольших, но выгодных операциях и сделках на черной бирже да о мелких партиях контрабандного товара. Подобные вещи не могут запятнать чести делового человека, на крайний случай, он отделается кратковременным пребыванием в одной из уютных провинциальных тюрем.
Лэвквист платил ежегодно около пятидесяти тысяч налога со своих доходов. Доходы эти поступали из многих мест и не все были официальными. От нескольких очень старых домов, которые принадлежали ему, поступала наивысшая в городе плата за квадратный метр площади. Десяток небольших ресторанов, находившихся под контролем Лэвквиста, также приносили ему постоянный доход. Ну, и средства, вложенные им в табачные лавочки и магазины, торгующие резиновыми изделиями, давали приличные проценты. Однако случалось, что воры забирались в один из его магазинов или же вино и табак перебрасывались в ночное время из одной его лавочки в другую. Полиции никогда не удавалось найти виновников таких краж, а сам
