Эта сцена происходила ближе к концу дня, за окнами уже спускался вечер. Собеседники сидели в сумерках и говорили о самых разнообразных вещах. Слышно было, как стучит в окна дождь. В сыром саду министра юстиции уныло бродили сыщики, охраняя виллу. В кабинете министра, там, где письменный стол украшали аппендикс в спирту и фотография маленького толстого мальчика с аденоидами, был сервирован чай с ванильными крендельками. В доме чувствовался какой-то сладковатый запах, возможно, он исходил от всевозможных мазей и лекарств. В комнате было прохладно. Директора полиции Окцитануса, который не носил шерстяного егерского белья, время от времени пробирала дрожь. Он пригубил жидкий чай, который тоже оказался не слишком горячим.
— Поразителен все же сам факт, что удалось скрыть от прессы смехотворную историю с Кастеллой, — сказал министр юстиции Ботус из своего темного угла за письменным столом. — Вероятно, у газет полно других материалов. Убийство ведь всегда было любимым развлечением для народа. А двойное убийство — это двойной сюрприз, как, если вы помните, я высказался когда-то в разговоре с одним корреспондентом.
— И два двойных убийства?
— Да, не правда ли? Это настоящий праздник для народа!
— И два мертвых свидетеля?
— К счастью, газеты и общественность ничего не знают о них.
Министр юстиции зажег сигару, и пламя спички на минуту осветило темную комнату. На улице по- прежнему без конца капал дождь.
— Однако об одном из умерших свидетелей все же упоминалось, — сказал директор полиции. — Это человек, служивший бухгалтером в магазине Шульце «Фотокамера». Газеты писали, что он, по-видимому, покончил с собой.
— Согласно статистике, в этом городе совершается два с половиной самоубийства в день. Никто не возмутится, если среди погибших окажется один бухгалтер.
— Другой свидетель умер от «паралича сердца» сразу после того, как он получил повестку явиться на допрос в «Ярд».
— Паралич сердца — это вполне приличная причина смерти, — заявил министр юстиции Ботус.
— Безусловно, — согласился директор полиции Окцитанус. — Но слишком уж бросается в глаза огромное количество смертей в этом деле. В настоящий момент налицо уже шесть трупов!
— Согласно статистике, которую разработал директор полиции Уильям Паркер из Лос-Анжелоса… кстати, вы ведь его, кажется, знаете?
Окцитанус кивнул.
— Да, я его встречал. Очень приятный человек.
— Так вот, согласно статистике, которую он сам разработал, в США каждые сорок пять минут совершаются первоклассные убийства, а другие крупные преступления — через каждые две секунды.
— Ну, раз так, нам следует быть довольными тем, что наши заокеанские друзья проявляют умеренность, действуя среди нас! — сказал директор полиции Окцитанус.
— В статистике американского директора полиции Паркера речь идет, разумеется, только о настоящих, зарегистрированных убийствах, а не о самоубийствах, параличе сердца, утопленниках и тому подобном.
— Конечно, — согласился директор полиции Окцитанус. — Однако если на утопленниках сверх того еще обнаружат более одной огнестрельной раны в голове, то этот случай попадет в статистику об убийствах.
— Да, если полиция проявит усердие.
— К несчастью, там, где труп Джонсона и Микаэля прибило к берегу, полиция чересчур усердна.
— То ведь нейтральная страна, — сказал министр юстиции. — Конечно, условия у них должны быть другими, чем у нас, где, как известно, играют роль кое-какие дополнительные обстоятельства. Но я все же буду надеяться, господин директор полиции, что и здесь, в нашей стране, полиция не менее усердна.
— Полиция намерена в любое время выполнять свой долг, невзирая на лица! — решительно заявил Окцитанус.
— Вы говорите «намерена»? По-моему, вы хотели сказать «должна». Полиция должна выполнять свой долг — в тех рамках, которые диктуются нашим особым положением, интересами общего блага и нашими союзниками. Однако о том, что вы называете «невзирая на лица», разумеется, не может быть и речи. Следует учитывать насущные потребности общества. Я уже как-то говорил: «Надо найти отвечающее создавшейся обстановке решение, а потом уж можно будет подыскать и соответствующий параграф закона, чтоб защищать это решение!»
— Я имею в виду один определенный случай, — сказал Окцитанус, — где речь идет о родственнике одного…
Внезапно в темноте затрещал звонок.
— Что это, тревога?
ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
— Не нервничайте! — успокоил его министр юстиции. — Это не сигнализация, а телефонный звонок. Вероятно, случилось что-нибудь из ряда вон выходящее, если телефон переключен сюда. Вообще-то из дома я по телефону не разговариваю даже с представителями прессы.
Он встал, включил свет и взял трубку.
— Алло! Ботус у телефона!
Видя, что директор полиции тоже встал и направился к двери, министр помахал ему рукой, приглашая вернуться, и сказал:
— Сидите же, у меня нет никаких тайн от директора полиции нашего государства!
Окцитанус взял номер «Журнала по вопросам коммунального устройства» и, делая вид, что с большим интересом рассматривает журнал, прислушивался к телефонному разговору. Было ясно, что министр говорит с весьма важной персоной. Он не решался сесть и несколько раз отвешивал почтительные поклоны в сторону телефонного аппарата. На лице Ботуса играла необычная для него улыбка.
— О нет! Никоим образом! — сладким голосом говорил он. — Всегда почту за удовольствие… Конечно… Полностью понимаю!.. Беата?.. Нет. Не имел счастья знать ни одной Беаты. Ах, вот как!.. Нет, не имел удовольствия… Охотно верю… Да, это несправедливо… Да, весьма прискорбно!.. Нет, нет. Это ни в коем случае не должно затронуть невиновных!.. Да, разумеется… Ах, это совершенно вне моей компетенции!.. Вряд ли я имею на это полномочия… Нет. Это дело государственного прокурора. Без сомнения, это будет особенно трудно сделать… По правде сказать, тут все зависит от судьи… Разумеется, это мы можем… Если пожелаете… Нет, никоим образом… Это лишь доставит мне удовольствие. Когда угодно… Конечно, я занят, но… Сделаю. В Токио? Далеко!.. Ну да, в наше время! Да, постараюсь. Это я должен благодарить… Да, верно… О, какие пустяки!.. Да… До свидания!
Окцитанус оставил журнал и посмотрел на министра. На желтых щеках Ботуса показалась даже слабая краска, а лицо выражало почтительность, он чувствовал себя и польщенным и несколько раздосадованным.
— Извините, что прервал наш разговор, — сказал он директору полиции.
Окцитанус отложил «Журнал по вопросам коммунального устройства» и смотрел перед собой каким-то отсутствующим взглядом, словно чтение перенесло его душу в потусторонний мир.
— Очень странно! — задумчиво проговорил Ботус.
— Извините! Что такое?
Можно было подумать, что душа Окцитануса медленно возвращается в холодный кабинет министра юстиции.
— Странный телефонный разговор! — повторил министр юстиции. — К сожалению, я не могу сообщить вам, кто это был.
