Усами ветра мне лицо щекочет,А я это отдал ресницам твоим.Если кто-то тоже плачет,Неизвестный! — давай вдвоем.Я лежу совсем оглушенныйКирпичом твоих тяжелых губ.Если б знать: под какою машиной? —Я наверное бы погиб.Мне игрушечны годы ада,Может, даже привыкну к чертям;Кто ожог твоих глаз изведал,Что пылание сковород тем?!И не страшно из преисподнейТянуться до неба глазком!Это может быть даже отрадней,Чем видеть тебя с другим.Глупый ветер, зачем ты щекочешь?!Так труднее еще может быть!Неизвестный! Напрасно ты плачешь!Ты не смеешь, как я, страдать!
4 марта 1923
На заре
О том, как я люблю, знаютЯщик, бумага, перо,Каждый пёс, который жалеет,Встретив меня у ворот на заре.А о том, как ты мучишь, знаютТабуны гонялых слёзИ тот, что под утро краснеет, —От плевков умывальный таз.
Жернова любви
Серые зерна молотим и бьемТяжелой и пыльной палкой,В печке начищенной пламем томим,Чтоб насытиться белою булкой.Грязную тряпку на клочья и в чанРычагам на потеху, — и что же?Выползает из брюха проворных машинБелоснежной бумагой наружу.Так мне нужно пройти через зубья судьбыИ в крапиве ожгучей разуться,Чтобы вновь обелённым увидеть себяИ чтоб нежным тебе показаться.
1923
Выводок обид
Круги всё уже, всё корочеВычерчивает в синевеТвой ястреб страшных безразличииНад кроткой горлицей любви.Напрасно биться и бороться,Себя любимым возомня.И в чаще страсти не укрытьсяОт клюва равнодуший мне.Вниз кинешься ты комом жуткоИ комья к горлу подойдут.