- Ну... пока нет. Я только изучаю это у себя в университете. Это моя специальность. И мне кажется, в этой области я соображаю лучше, чем кто бы то ни было.
Когда он говорил о чем-нибудь постороннем, не связанном с его работой (если он, конечно, не терял при этом терпения), голос его был совсем другим: спокойным, мягким. Но сейчас, когда он просвещал меня, в нем звучала странная смесь самодовольства и бахвальства.
- Я верю, - продолжал он, - что было время, до Изоляции, когда люди владели энергией вакуума. И они использовали квантовую свертку третьей степени для космических полетов. Полетов быстрее света. Перемещения квантов не занимают времени.
- Сверхскорость! - выпалил я и тут же подумал, что доктору Эйлин, несмотря на установленный ею же режим секретности, наверняка пришлось что-то им рассказать.
- Вот именно. И если это так, остается еще один вопрос: что случилось? Почему перестали прилетать корабли? Уолтер немного не от мира сего и изрядный сноб в придачу, но свой предмет знает очень хорошо. И он утверждает, что согласно дошедшим до нас документам все произошло в одночасье. Эрин был брошен на произвол судьбы, и хорошо еще, что нам удалось хоть как-то выжить. Космолетчики порой рассказывают о странных объектах и явлениях в Сорока Мирах, например, об аномалии Люмнича. Но эта информация оставляет больше вопросов, чем ответов. Как знать, может быть, наше путешествие будет отличаться в лучшую сторону?
Теперь я понимал, почему Эйлин Ксавье хотела, чтобы Джим Свифт и Уолтер Гамильтон летели с нами. Но как много она им рассказала?
Впрочем, с ответом на этот вопрос пришлось обождать - в комнату вплыл Дэнни Шейкер.
- Вашим спутникам полегчало, - сообщил он Джиму Свифту. - Как вы сами?
- Со мной все в порядке. Где Уолтер? Мне бы хотелось поговорить с ним.
- Ступайте за мной. - Дэнни Шейкер повернулся и выплыл обратно в дверь.
Джим Свифт неуклюже последовал за ним. К передвижению в невесомости надо было еще привыкнуть. Поскольку ничего другого не оставалось, я двинулся следом, отталкиваясь от стен и пола и на ходу соображая, как это надо делать.
Коридор, по которому мы двигались, был длинным, прямым, лишенным всяких деталей, однако через три-четыре десятка метров у меня появилось слабое, но вполне различимое ощущение верха-низа. Ноги мои, только что едва касавшиеся пола, начали потихоньку притягиваться к нему.
Ощущение собственного веса постепенно усиливалось. Коридор закончился дверью в большую круглую комнату. Она напомнила мне палату в Толтунской больнице - неуютную, слишком жарко натопленную, уставленную казенного вида койками.
На одной из них сидел Уолтер Гамильтон; цвет его лица заметно улучшился со времени, когда я в последний раз его видел. Ни доктора Эйлин, ни дяди Дункана не было видно.
- Кухонные автоматы там. - Шейкер мотнул головой в сторону большой раздвижной двери. - Вы голодны?
Уолтер Гамильтон сложил руки на животе с видом человека, до крайности расстроенного самой идеей принятия пищи. Джим Свифт тоже покачал головой и опустился на соседнюю с ним койку.
- Джей?
Я бы и сам не поверил в это, но, хотя мой желудок и порывался время от времени выпрыгнуть наружу, я вдруг ощутил изрядный голод. Я кивнул.
- Так я и знал. Пошли. - Он первым направился к двери, скользнувшей при нашем приближении в сторону. - У тебя здоровый организм, Джей. Из тебя выйдет хороший космолетчик.
Слова, греющие душу! Однако я никак не мог отделаться от воспоминаний о Пэдди Эндертоне - дышавшем перегаром, придвинувшем свое немытое, потное лицо вплотную к моему: 'Ты будешь лучшим космолетчиком, что стартовал когда-либо с Эрина'.
И все же между двумя этими людьми была большая разница: неуклюжий грубиян Эндертон и грациозный денди Шейкер. Я невольно начинал подражать точным движениям, с которыми он передвигался при ослабленном тяготении.
Мы подошли к автоматам, и Дэнни Шейкер показал мне, как ими пользоваться - выбирать блюда по своему вкусу.
Сама пища неожиданно разочаровала меня. Нет, она была вполне съедобна, но почему-то мне казалось раньше, что космическая пища должна отличаться от той, что мы едим внизу, на Эрине. На деле она оказалась точно такой же. Как объяснил мне Шейкер, каждый кусок, что я - или кто угодно другой - проглочу в космосе, доставлен с Эрина. Единственным исключением была соль. Основные запасы ее были на Слито - четвертой луне Антрима - и ее тоннами отправляли оттуда на Эрин.
- Нам еще повезло, что мы можем летать на Слито и добывать ее там, - сказал Шейкер. - Ведь на Эрине соли слишком мало. Соль - это хлорид натрия, а натрий слишком редкий в этой системе элемент.
- Я не люблю соли.
- Возможно. Но жить без нее не смог бы. И если бы мы не летали в космос, думаю, на планете не осталось бы ни души.
Над этим стоило поразмыслить. Там, внизу, люди считали: то, что привозят на Эрин с Сорока Миров, приходится очень кстати, но не так уж необходимо. И тут я слышу, что Эрин не смог бы существовать без космолетчиков.
- Поторопитесь. - Дэнни Шейкер наблюдал за тем, как я ем, хотя сам интереса к еде не проявлял. - У нас впереди еще куча дел.
- Я думал, мы готовы к отлету.
- Мы готовы. Том Тул и остальная часть экипажа, должно быть, уже стартовали с Эрина. Они прибудут на 'Кухулин' вместе с доктором Ксавье. Но мы летим надолго, и я должен еще раз проверить, все ли припасено и погружено, готов ли сам корабль к полету. Тогда если в глубоком космосе что-нибудь случится, я буду винить только себя и никого другого.
Мне не терпелось увидеть 'Кухулин' с той минуты, когда я впервые услышал это название. Но прежде чем моя мечта осуществилась, мне предстояло пройти еще одно испытание. Только небольшая часть Верхней базы была герметизирована. Все остальное, включая подходы к межпланетным кораблям, находилось в безвоздушном пространстве.
С помощью Шейкера я облачился в скафандр и проверил тридцать шесть контрольных позиций - в последующие несколько недель это настолько вошло у меня в привычку, что проделывалось автоматически: воздух, два фильтра, обогрев, герметичность, температура, связь, питание, удаление отходов (двойное), медикаменты, давление (три позиции), сопла для маневрирования (два), разъемы (тринадцать), замки (четыре), контрольные табло (три).
Еще две минуты пришлось ждать, пока насосы откачают воздух из шлюзовой камеры. Я видел, как цифры на табло наружного давления быстро приближаются к нулю. Еще немного - и от космического вакуума меня отделяла только тонкая оболочка скафандра.
И снова мне на помощь пришел Дэнни Шейкер. Он вел себя так, словно в том, что мы делали, не было ничего особенного.
- Если тебя что-то беспокоит во время сброса давления в шлюзовой камере, - как бы невзначай произнес он, - нужно нажать кнопку 'отказ' вот здесь, на стене. Шлюзовая камера заполнится воздухом за пять секунд. Ладно, пошли.
Прежде чем я сообразил, что происходит, он ухватил меня за рукав скафандра и потащил из шлюза. Я думал, мы сразу попадем в открытый космос - и снова не угадал. Мы были в коридоре, ничем не отличавшимся от того, по которому попали в шлюз. За малым исключением: воздух в нем отсутствовал, и температура снаружи была на сотню градусов ниже нуля.
Последним сюрпризом стал сам 'Кухулин'. Он покоился в огромном открытом ангаре, удерживаемый на месте электромагнитами. По форме он не напоминал ни перевернутую чашу челночного корабля, ни стройную иглу атмосферного флайера. Вместо этого я увидел перед собой длинную корявую палку с усеченным конусом на одном конце и маленькой сферой на другом.
- Машинное отделение, грузовой отсек и жилая сфера, - послышался в моих наушниках голос Дэнни Шейкера.
Корабль был гораздо больше, чем мне показалось на первый взгляд. На поверхности маленькой
