День прошёл не зря. Тамар заинтересовался алхимией и изобретательством – сказалась грекофилия. Получили первый результат с ректификацией. Набрали кандидатов для расширения штата. Кстати, о кандидатах, надо им рабочую форму заказать. Я отпустил монаха с Женом и отправился навестить моих поставщиков – гончара, кузнеца и портного. У гончара мне требовались дополнительные сегменты для колонн, у кузнеца – трубки, помпы, котлы. Ему я посоветовал подумать о наборе учеников или работников – работы будет только прибывать, и вполне возможно, мне потребуется, чтобы Берта не отвлекался на монастырские или деревенские заказы. Ещё я заказал у него медных и серебряных блях – пора вводить знаки отличия в моём войске. По той же причине я сходил и к портному: заказать портупеи и банданы для кандидатов в лаборанты. Не хватало мне, чтобы дети пожгли себе волосы к чертям.
– Мяу!
– Артемида! Извини, совсем забыл про тебя с этой лабораторией.
– Арром, мрря!
– Виноват, знаю, что воняет. Готов искупить вину вкуснятиной.
– Рэмм.
– Да, и молочком.
– Муррм.
– Ну вот и договорились.
– Ыфф, Мрри?
– Зачем он нужен? Врагов жечь и травить.
– Мрру.
– Нет, не как гнилое мясо. Скорее как валерьянка.
– Мурк?
– Ты не пробовала? И не надо! Скажи наркотикам «нет»!
Дожил, говорю с кошкой! Самое смешное – я уверен, что она меня понимает, и почти уверен, что я сам правильно её понимаю. А может, просто крыша незаметно съехала. Сажаю кошку на плечо, укреплённое противокоготной подкладкой, и иду в монастырь.
Ужинали втроём, с абуном и кошкой. За ректификацией я пропустил обед и был зверски голоден. Кошка от меня не отставала, с урчанием сметая фарш с молоком, а Йесус-Моа следил за нами с улыбкой.
– Нашёл ты себе зверька под стать, Ягба.
– Хрум, чавк. – Я спешно проглотил кусок инжеры с каким-то местным соусом и запил водой. – Едок едока видит издалека.
– Мяу!
– Вижу, вижу, что она с тобой согласна. Кстати, не только кошка. Я говорил с Тамаром – он весьма заинтересован в твоей алхимии. Несчастный монах убивался, что не переписал в своих странствиях больше трактатов о механике и алхимии. Говорил что-то о силе пара и, смятенный, убежал в архив. Боюсь, мы потеряем его для учительской работы.
– Ничего, сдаст дела преемнику, напишет учебник греческого языка по нашим с ним занятиям, и учебное дело не пострадает. Кстати, об учёбе. Не нужно откладывать трактат о математике и естествознании.
– Хорошо, я пришлю завтра писаря.
Я задумался: писарю надо будет что-нибудь сказать. Слава вундеркинда – это, конечно, круто, но лучше не зарываться.
– Йесус-Моа, а писарь у нас не слишком любопытный?
– Нет, не слишком. Я скажу ему, что тебе была открыта мудрость свыше. Собственно, это и есть чистая правда.
Вот и еда закончилась. Принесли кофе. Ароматный запах повёл мои мысли в сторону.
– Вот я думаю. Сегодняшняя проповедь… насколько хорошо воспримут её в народе?
– Трудно сказать, Ягба. – Абун почесал густую бороду. – Официально моё слово в религиозных вопросах – закон. Опровергнуть меня может только патриарх Александрийский, но в данном вопросе он не будет вмешиваться. Неофициально… Будут заблудшие души… Но думаю, что матери и отцы поймут, что они калечат своих дочерей, и воспримут весть о неприемлемости обрезания со всей душой. Особенно благодаря твоему разъяснению о сущности этого акта. Меня самого до сих пор передёргивает.
– Александрийский патриарх… А Александрия сейчас во власти магометан… Вот и ещё одна причина…
– Причина чего, Ягба?
А я и не заметил, что говорил вслух.
– Сокрушить мамелюков и присоединить значительную часть их земель. Так, намётки на дальнее будущее.
– Интересные у тебя планы… учитывая то, что последняя большая война с магометанами обернулась падением Аксума.
– Тогда воевали числом. Если пойду на войну я, то будем брать умением и огневой мощью.
– Огненной водой, что вы сегодня делали?
– И ею тоже… Вообще – это только начало, первый неуверенный шаг.
– Ну-ну, шагай дальше, принц. А скажи мне, какие ещё у тебя есть причины воевать с Египетским султанатом?
– Нил. Это огромный сельскохозяйственный и транспортный потенциал. Взорвём пороги, и он будет судоходен почти до гор. Надеюсь. Ещё в Египте можно и нужно построить канал, соединяющий Красное и Средиземное моря. Это будет торговая артерия, которая затмит собой Босфор и Константинополь.
Абун улыбнулся в ответ:
– Помнится мне, что царь Дарий в своё время построил подобный канал. Столетия спустя Птолемей, греческий фараон Египта, проводил работы над этим каналом. Но сегодня канала больше нет…
Ага, помню. Наполеон этот самый канал потом откопал.
– Будет. В отличие от того канала мой канал не будет идти к Нилу – проблемы с заиливанием мне не нужны. Строить тоже будем по-другому. Без железобетона я туда не полезу. И строить буду или мусульманским ГУЛАГом, или экскаваторами.
– Ягба, я не понял половины из того, что ты сказал.
Ой! Заносит!
– Слова из будущего, Йесус-Моа. Железобетон – это обычный бетон, как тот, что римляне использовали…
– Не только они – в Аксуме знали про бетон, знаем про него и мы, но редко используем.
– О, великолепно! Так вот, железобетон – это бетон, смешанный с опорной рамой, обычно из железа. Здания выше пирамид, о которых я тебе говорил, делались из него. ГУЛАГ – трудовой лагерь для преступников. В нашем случае захваченных мусульман мы заставим работать на благо государства. Мамелюки гордятся тем, что они рабы. Пусть соответствуют. Экскаватор – машина для копания. Архимед мог их делать. Надо будет проверить наши библиотеки на предмет греческих трактатов.
– Это к Тамару – он будет только рад.
– Ага. Но всё это далёкие-предалёкие планы. Дай бог, чтобы мы через десять лет были готовы дать мамелюкам по сусалам… Ладно, пора мне спать, абун. Завтра будет новый день.
Глава 4
Труд приносит свободу
Изавертелось. Почти всё время с четверга по субботу я провёл за ректификацией. Беседы с Йесусом-Моа перекочевали на послеужинное кофепитие, и с утра до вечера я сидел с Тамаром в лаборатории, где мы совмещали алхимию, занятия греческим и тренировку персонала. После частичного успеха с ректификацией начались обломы. Тестовая колонна начала захлёбываться и выдавать вместо ректификата самогон. Какое-то время процесс шёл как надо, но потом начинал портиться ректификат. Причину мы найти быстро не смогли, тем более что пришлось отвлечься на лаборантов.
Деткам я раздал банданы и портупеи. Портупеи оказались полезными – они не давали хламиде сильно болтаться, а болтающаяся одежда на производстве – чревата. Жену, чтобы парень не нервничал, я торжественно присобачил две медные бляхи на портупею – начальник, однако. Как начальника я тут же нагрузил его обеспечением грамотности лаборантов – или учи сам, или привлекай монахов из школы, но
