Берхан аж расплылся в улыбке. Конечно, Берханыч у нас не дурак по женскому полу… Всю соседнюю деревню, наверное, перетрахать успел, пока принц в поте лица толкал технический прогресс и томился воздержанием.
– Ну так девка ничем не отличается, если её хорошо отодрать, то ей не хуже, чем тебе. Только тут одна загвоздка… Помнишь, я тебе рассказывал про женское обрезание и что именно им отрезают?
– От чёрт… А мы-то думали, за каким дьяволом тебе эта чужеземка понадобилась, принц.
– Ладно. Эту тему закрываем и больше к ней не возвращаемся. Официально Симран будет моей помощницей, наподобие Жена.
Шутки закончились.
– Слушаюсь, принц.
– Вот и ладушки, а сейчас надо собрать бойцов, хочу сказать им пару слов.
Отряд мой был рядом, так что много времени собрать бойцов не потребовалось.
– Воины! Вчера нам наконец-то выпал случай узнать друг друга получше.
Вот они. Восемьдесят отборных головорезов. Хотя нет, они не головорезы, они мои гвардейцы.
– Орава козлов решила посреди ночи попортить нам сон, а заодно устроить большую пакость нашему родному негусу нагасту.
Улыбки в строю. Молодцы.
– Их было больше, чем нас, и они застали нас спящими, перерезав часовых. Их это не спасло. Мы встали и сокрушили врагов. С новым вооружением и новой тактикой мы в первом настоящем бою наголову разгромили численно превосходящего врага, на стороне которого была внезапность.
Гордость. Гордость и удовлетворение своей силой – вот что я вижу в их глазах. Пусть многие ранены, пусть почти четверть легла на поле боя. Всё равно круче их только яйца. А я постараюсь, чтобы их настрой соответствовал действительности, а не остался простой эйфорией от победы.
– Кто другой смог бы повторить наш успех?
Стараюсь посмотреть в глаза каждому из них. Наконец из рядов раздаётся возглас:
– Никто!
Правильный настрой.
– Совершенно верно. Поэтому сегодня я дарю вам девиз: «Никто, кроме нас!»
В ответ летит радостный рёв:
– Полундра! Полундра!
О господи! Воистину, язык мой – враг мой. Дед-подводник, наверное, оборжался бы. Но я ещё не закончил. Поднимаю руку, и скандирование стихает.
– Носите этот девиз с гордостью! – И добавляю более тихим, суровым голосом: – Не посрамите его, как не посрамили сегодня ночью.
И я вижу: умрут, но не посрамят.
После взятия в плен неприятельской армии началась «послепобедная рутина» – допросы, казни, пьянки (варвары, однако!). Радовало, что не нужно было заморачиваться с оккупацией – земля и так своя. Что до злобного местного негуса, так без армии он никто и звать его никак, тем более что он уже в плену. И армия его в плену.
К моему облегчению, обошлось без массовых казней и истязаний. Даже пыток было немного – расы мятежника, участвовавшие в перевороте, из кожи вон лезли, чтобы заслужить себе прощение, и слили нам практически всю нужную информацию. Остаток оперативно выбили из негуса и его верхушки – трудно врать под пыткой, когда ответы на три четверти вопросов мучителям известны и сам ты не знаешь, что им известно, а что нет.
Вырисовалась же несколько неприглядная картина. Восстание было не просто актом быкования обнаглевшего вассала. Мятежника поддерживали немытые волосатые лапы сразу нескольких исламских султанатов. Дамот и Хадийя мутили воду давно и регулярно, но вот джибутийские лапы были новостью. Само восстание, на нашу удачу, было несколько сымпровизировано и недостаточно подготовлено (что объясняет, почему мы со сравнительной лёгкостью его подавили). Началось оно, можно сказать, благодаря мне. После «продолжительной болезни» наследника, а также его (то есть моей) «ссылки» в монастырь Истифания наши недоброжелатели подумали, что трон под Йикуно Амлаком наконец зашатался и пришло время начать грести под себя. Исламские «союзнички» гафатского негуса успели прислать в его армию военных советников, что и объяснило нетипичный для негров ночной рейд (хотя этим бибизянам сам Бог велел по ночам воевать, маскировка выдаётся при рождении). С другой стороны, испугавшись оперативной реакции негуса, султаны придержали свои полки дома, а мы не сплоховали и раздавили гафатскую армию. Тут, кстати, и заметка на будущее – шпионов из армии нужно вытравлять! Или выявлять и кормить дезой. Мало было дел, теперь ещё и контрразведку создавать.
Негус нагаст у нас был реалистом и по-христиански прощать недоброжелателей не собирался. Я же с ним был полностью солидарен – нечего терпеть под боком враждебную исламскую змею. Муслимихфрай[10], за неимением газенвагенов, организовать не получится. Шутка. Я всё же не настолько суров, а главное, не настолько расточителен – убивать народ сотнями тысяч. В общем, когда в семейном кругу стали обсуждать планы царской мести, я предложил не горячиться и взглянуть на карту. На карте были очертания наших земель в окружении разномастных исламских государств.
– Ни Дамот, ни Хадийя от нас никуда не денутся. Помощи им ждать также неоткуда – от сомалийского побережья пройдёт максимум караван, но никак не армия. Мы их можем съесть в любое удобное для нас время. Джибути – другое дело. Во-первых, они обнаглели. Мало того что они стали лезть в наши угодья, но и сидят на части исконных аксумских земель.
«Батька» согласно кивнул: аксумские земли – один из его любимых пунктиков.
– Во-вторых, как противник они опаснее внутренних мусульман. В прошлый раз за джибутийцев вступилась коалиция наших добрых соседей со всего Красного моря. Сейчас же в исламском мире разброд, спасибо монголам… Да и зажрались они, так что джибутийцев можно бить, не опасаясь немедленной интервенции.
Здесь, кстати, большое спасибо занятиям с негусом нагастом: вся современная конъюнктура – это от него.
– В-третьих, Джибути – это выход к Красному морю и торговый порт. Так вот, я предлагаю хорошенько подготовиться и взять Джибути. Причём не просто взять, а присоединить к нашим владениям на постоянной основе.
Братец не совсем осознал, о чём идёт речь, а вот негус нагаст заинтересовался:
– Продолжай, сын мой.
– Для этого надо распустить слухи о карательном походе на юго-запад, пусть наши соседушки боятся и готовят крепости – нанести упреждающий удар у них сил не хватит. Тем временем отвести армию в центральные области и усиленно тренировать. Тебе уже рассказали об эффективности моего отряда, а это всего лишь сотня бойцов. Ко времени похода на Джибути слухи о нашей крутизне расползутся, и враг, скорее всего, будет избегать полевых сражений. А даже если нет, то наши войска к таким сражениям будут готовы куда лучше, чем сейчас. – Я перевёл дух и отхлебнул уже остывший кофе. – В то же время готовить обоз и припасы на поход через пустыню. А также формировать службы тылового охранения.
– Службы чего? – перебил меня негус.
– Тылового охранения. На сам поход еду мы с собой увезём, но, поскольку мы планируем остаться в Джибути надолго, нужно обеспечить безопасный подвоз припасов. Наладить после захвата местное рыболовство и сельское хозяйство займёт время. Заодно решим и проблему пленных – отправим на полевые работы. Три – пять лет исправного труда – и в награду свобода с эфиопским подданством.
– Понятно, сын, излагай дальше.
– Кроме войска, нам нужны будут священнослужители, строители и, думаю, даже крестьяне, хотя крестьяне подождут. Захваченные земли надо будет обживать сразу и всерьёз – в конце концов, наш будущий флот будем строить именно там.
– Флот… Далековато тебя занесло, сын.
Вот ехидный.
– Флот, именно флот. Но ты прав, отец, флот – это пока ещё шкура неубитого бегемота. Вернёмся к нашему походу. По-хорошему, мне нужно расширить мануфактуру в Хайке и сделать там однотипное оружие
