– Я есть хочу, – чуть басовитее настаивал второй детский голосок. – Пожалуйста, я очень хочу есть.
Я невольно оглянулся и стал искать детей на площадке перед скалой. Но там никого не было. Да и откуда могли взяться на вершине горы незнакомые дети. То, что голоса принадлежат птенцам, я понял спустя несколько минут.
– Эй, вы, – тихонько позвал я орлят. – Слышите меня?
Но птенцы продолжали свой плач, не обращая на мои слова никакого внимания. Я прислушался. Голоса звучали странно. Они не походили на привычные звуки, окружавшие меня с момента рождения. Жалобы и просьбы орлят словно возникали прямо в моей голове, минуя уши. Чтобы проверить это предположение, я крепко прижал ладони обеих рук к ушным раковинам. Голоса продолжали звучать с прежней силой.
Я отодвинул ладони. Ничего не изменилось.
– Теперь понятно, почему они не слышат мои вопросы, – прошептал я. – Надо заговорить с ними таким же способом. Но как?
Несколько минут я пробовал задать свой вопрос в уме, не раскрывая рта. Птенцы не реагировали. И когда я почти отчаялся и решил прекратить попытки, в моей голове вдруг прозвучало:
– Слышим, слышим. Кто ты?
– Посмотрите верх, – сказал я. – На вершину скалы.
– Ой-ей-ей! – пропищал испуганный голосок. – Какое ужасное чудовище!
– Оно хочет нас съесть! – отчаянным тоном завопил второй птенец.
– Берегись, скоро вернутся наши родители, – стал угрожать первый, – они зададут тебе трепку!
Бедные птенчики! Они не знали, что родители уже никогда не вернутся, а их самих ожидает смерть от голода и жажды.
– Что ты там нашел? – раздался позади голос моей сестры.
Я повернул голову. Мирьям бесстрашно стояла у самой кромки и, наклонившись, заглядывала в пропасть. Ветер трепал ее распустившиеся волосы, теребил подол длинного платья, играл с челкой, то отбрасывая ее наверх, то позволяя прикрыть лоб.
– Так не увидишь, – сказал я. – Нужно заглянуть за скалу.
Мирьям тут же опустилась на камень, подползла к краю и свесила голову вниз.
– Ух, ты! – восхищенно зашептала она. – Какие миленькие, какие симпатичные. А где их родители?
Я рассказал сестре о печальной судьбе «наших» орлов.
– Как жалко! Давай заберем их себе.
– И что будем с ними делать?
– Выкормим и выпустим. Пусть летают.
– Чем же их кормить? – спросил я.
– Найдем что-нибудь, – беспечно ответила Мирьям. – У нас в огороде полно червяков и кузнечиков. Хватит на десяток птенцов. Но как их достать из-под скалы?
– Ну это как раз проще простого.
Я принес из дому крепкую веревку, из тех, к которым мы привязывали сплетенные сети, хорошенечко обмотал один конец вокруг большого валуна, а второй вокруг собственного пояса и спустился вниз.
Увидев меня, орлята подняли страшный писк!
– Спасите! – верещал первый. – На помощь, спасите!
– Мама, мама, – жалобно заливался второй. – Мамочка, где ты?!
– Прекратите пищать, – строго приказал я. – Ваши родители улетели далеко-далеко и не скоро вернутся. Они поручили мне присмотреть за вами до своего возвращения.
Птенцы примолкли.
– А ты не врешь? – опасливо спросил первый.
– Честное слово! – обиженно сказал я.
– Разве можно верить чудовищу? – прошептал второй, думая, будто я не слышу его слов.
– А что делать? – так же тихо ответил ему первый. – Летать мы пока не умеем, еды в гнезде нет. Если родители действительно улетели, мы просто умрем тут от голода.
– У тебя все в порядке? – раздался сверху голос Мирьям.
– Да, я просто смотрю, как получше их захватить.
– Положи их за пазуху и поднимайся.
– Вот что, ребята, – строго подумал я. – Сейчас я достану вас из гнезда и посажу к себе за пазуху. Сидите тихо, не вздумайте пищать, царапаться и клеваться. Я отнесу вас в новое гнездо, поживете там, пока родители не вернутся. Все понятно?
– Понятно, – хором пропищали орлята.
Я осторожно вытащил их наружу, спрятал у себя за пазухой и, спустя несколько мгновений, уже стоял возле Мирьям.
– Ой, какие лапушки, – запричитала она, когда я посадил птенцов на ее ладонь. – Глазки бусинки, шерстка тряпочкой, ножки палочки.
Она вытянула указательный палец второй руки и осторожно погладила птенцов.
– Отвратительное чудовище, – в ужасе прошептал один из орлят. – Еще хуже первого!
– Ты что-нибудь слышишь? – спросил я Мирьям.
– Конечно! Они же пищат непрерывно, разве можно такое не услышать!
Я промолчал. Вместе мы устроили орлятам гнездо на чердаке сарая. Натаскали соломы, вырыли в ней глубокую ложбинку и посадили в нее птенцов. Мирьям тут же принесла с десяток извивающихся зеленых гусениц и принялась кормить орлят. Они подняли страшный шум, вырывая друг у друга гусениц прямо изо рта.
– Не деритесь, глупые, – увещевала их Мирьям. – Тут на всех хватит!
Но птенцы не обращали на ее слова никакого внимания.
– Вы разве не слышите, что вам говорят? – грозно спросил я их.
– А что, разве кто-то говорит? – удивленно пропищал первый.
Тогда я понял, что орлята попросту не воспринимают звуки обыкновенной человеческой речи. В нашем понимании они глухи.
Прошло несколько недель. Орлята оперились и начали разгуливать по чердаку. Близился день, когда они расправят крылья, уплывут в сияющее небо и больше никогда не вернутся на чердак.
Все эти недели я жестоко мучился, не зная, как поступить. Рассказать братьям о моих разговорах с птенцами я не решился, опасаясь, что меня поднимут на смех, или сочтут сумасшедшим. И в самом деле: язык птиц и зверей понимал только мудрый царь Соломон. А я, простой мальчишка с вершины горы, откуда мне знать тайну, сокрытую даже от величайших мудрецов?
Сами разговоры были пустой тратой времени. Птенцы постоянно дрались, жаловались друг на друга, ябедничали. Я пытался расспрашивать их о жизни орлов, обычаях, законах, но они ничего не знали. Видимо, родители просто не успели их чему-либо научить.
В их отношении к людям произошли большие перемены. Меня они перестали считать чудовищем, а к Мирьям, приносившей им корм, относились с большой симпатией. Мы пытались не рассказывать отцу, матери и братьям о гнезде на чердаке. Но разве можно утаить что-либо на небольшой вершине горы?
Одним утром отец вдруг отложил в сторону бечевку и сказал:
– Шимон, пора выпустить орлов.
Я постарался не выказать удивления, и отец, оценив мои усилия, повел разговор так, будто существование орлов на чердаке было всем известным и не вызывающим разногласий делом.
– Если не дать им взлететь до определенного возраста, они потом побоятся подняться в воздух и останутся жить у нас. Орел – хищная и опасная птица. Жажда крови может проснуться в нем в любой момент. Лучше избавиться от этих хищников, пока они не превратились в угрозу для домашнего хозяйства. А то и для нас, – добавил отец после небольшой паузы и снова взялся за бечевку.
Следующим утром я и Мирьям встали пораньше и поднялись на чердак. Орлята еще спали, спрятав головы под крылья.
– Подъем, – приказал я. – Пора летать.
– Еще рано, – пропищал первый, не вынимая головы из-под крыла.
