насилиями. Так, одного священника привязали к конскому хвосту и волокли семьдесят верст до города Тертер. («Новое обозрение», Тифлис, 1.12.1905; в дальнейшем — «И.О.»). Ворвавшись в село, казаки принимались насиловать всех женщин без исключения (даже старух), избивать население (включая детей) и, конечно, напропалую грабить (см. Г. Е. Старцев, «Кровавые дни на Кавказе», СПб, 1907).
Но как же объясняли происходящее татары? Разумеется, они утверждали, будто являются невинными жертвами армянских зверств. «Прежде всего, на сцену выступают „фидаи“. [21] Оказывается, этифидаи всегда притесняли мусульман. Кроме того, они смущают татар, убеждая их „итти проит Царя“, и т. д. Кровопролитие начали армяне, убив мусульманина 6 мая…, затем армяне разгромили несколько татарских сел (тогда как татары разгромили чуть ли не весь нахичеванский и другие уезды)». («СПб ведомости», 1.7.1905) От Борчалу до Тавриза среди татар распространялись красочные истории о том, как армяне под звон колоколов резали беззащитных мусульман; как убили, якобы, эриваньского шейх-уль-ислама; как в Нахичевани «армянские звери» будто бы ворвались в мусульманскую баню и перебили женщин и детей. Основанная в мае сотрудником «Каспия» А.Агаевым газета «Гэят» на татарском языке, в № 8 так излагала историю нахичеванской трагедии:
«Так как неосновательные крики армян о зверствах, совершаемых над ними мусульманами, облетели весь свет, то поэтому я хочу изложить всю правду о тех зверствах и мучениях, которые учинили армяне над мусульманами.
После бакинских кровавых событий армяне начали в Эривьнской губернии убивать поодиночке в глухих местностях татар,… Враждебные чувства их к мусульманам дошли до того, что они стали в нахичеванском уезде открыто, убивать мусульман, между прочим, был убит старик — гаджи на поле во время свершения намаза…
Мусульмане, не обратив на такое зверство внимания, похоронили Гаджи. Спустя два дня после этого убийства, недалеко от города Нахичевани в армянском селении были зверски убиты четыре мусульманина… Несмотря на возмущение этим диким и беспричинным поступком армян по отношению к мусульманам, последние все же терпеливо перенесли и это событие.
После похорон этих 4-х жертв, в то время, когда мусульмане возвращались с кладбища, армяне вдруг почему-то стали в городе закрывать лавки. В церквах армян раздался слабый звон… Все это до того перепугало мусульман, что неожиданно начались столкновения (!) разлившиеся широкой волной по уездам и, как эпидемия, охватившие Эриванскую губернию.» («Каспий», 24.6.05) [22]
Сам же редактор «Гэята» со страниц столичной газеты уличал армян в лицемерии: «отчего же молчат гг. армянские деятели? Отчего они не аолнуются, не пишут зажигательных телеграмм о мусульманских домах, разрушенных армянскими бомбами, об одиноких мусульманских деревнях, окруженных армянскими шайками…» («СП6 вед.», 21.6.1905)
В июле армяно-татарские столкновения несколько утихли, чтобы с новой силой разгореться в августе в Карабахе.
ШУША
1 августа 1905 года был наконец опубликован указ Николая II о возвращении церковных имуществ и об открытии армянских школ. В армянских церквах празднично звонили колокола, происходили торжественные богослужения. «Недолго же вам радоваться!» — бросали, проходя мимо, иные татары («т. Л.» 4.9.1905).
Местные власти и полиция, состоявшие в основном из татар (так, в администрации Шушинского уезда был только один не-татарин — уездный начальник Пивоваров — «СПб вед.», 19.7.1905): открыто готовились к резне. Татар собирали в шайки и усиленно вооружали. Очевидно, для «усиления кадров» Такайшвили назначил стражником в Казах известного разбойника Кязыма, недавно убившего двух русских стражников («С.О.», 8.9.1905, 2-й вып.). О характере карабахской полиции говорят такие детали. В Арешском уезде (центр — Агдам) награбленный у армян скот татары гнали в имения полицейских приставов: все три пристава были татарами из Шуши. («И.О.» 1.12.1905). Евлахский пристав Аббас Везиров был главным организатором разбоя на шушинском тракте («С.О.», 8.9 1905, 2-й вып.). Ограбленные там армяне шли к шушинскому полицеймейстеру Хосров-беку — и получали ответ: «это не мое дело — обращайтесь к уездному начальнику!» («СПб вед.», 19.7.1905). А ханкендинский пристав попросту заявил пришедшим к нему родственникам убитого армянина; «по-шли вон!» («С.О». 8.10.1905 2-й вып.).
Такого рода «хранители порядка» вели усиленную антиармянскую агитацию среди своих единоверцев. Одновременно шла агитация и от бакинского, Как тогда говорили, панисламического комитета (т. е. националистического кружка Топчибашева, Агаева и др. — зародыша будущей партии «Мусават») («Т.Л.», 4.9.1905), Для погрома ждали только удобного повода…
В десятых числах августа Арешский, Джеванширский и другие уезды взбудоражил страшный слух: армяне у села Ванк напали на мирных кочевников и вырезали множество женщин и детей. 300 вооруженных всадников из Агдама двинулись на место происшествия и там удостоверились, что вышла перестрелка из-за 7 украденных баранов, убито 2 татарина, ранено несколько армян. Подобные ссоры случались ежегодно, и гораздо более кровопролитные. Но повод был найден. Вооруженные шайки стали останавливать дилижансы; таким образом «взяли в плен», предварительно ограбив, 100 пассажиров-армян. («Т.Л.», 21.8.1905). 15 августа Агдам был окружен полчищами вооруженных татар.
«В Агдаме полный произвол; на улицах селения встречаются вооруженные татары; лавки заперты — несколько армянских лавок разграблено… Когда мы проезжали, горели водочные заводы Хубларова, Ару- нова и др. Заводы эти окружены толпою татар, вооруженных скорострельными ружьями. Толпа, что уцелело от огня, торопливо укладывает в арбы и увозит в свои села; толпой, видимо, руководит чья-то рука, так она смело и нагло действует» («Т.П.», 23.8.1905). Разгром водочного завода Хубларова подробно описан одним из рабочих (грузином): «раздался стук в ворота… через несколько минут ворота были разбиты, и во двор ворвалась толпа татар, человек в 300 и начала стрелять в старавшихся скрыться рабочих, из которых 9 было убито. Все они — армяне. Трупы их изрезаны были кинжалами, у некоторых головы отделены от гулочища. В это время другая часть толпы, стоявшая за воротами, подожгла забор из сухого хвороста. Потом начался разгром завода и жилых помещений. Все было разграблено и увезено, бывшие на складе спирт, коньяк и вино были зажжены» («Т.Л.», 25.8.1905).[23]
Все армяне оставили Агдам, и погромщики обратили свои взоры на Шушу.
Резня в Шуше становилась неизбежной. Армяне тоже усиленно готовились к предстоящим столкновениям. Для защиты Карабаха партия Дашнакцутюн сформировала милицию (ополчение) в 150 человек. Командиром был герой Ханасорского похода 1897 года Вардан Ханасори, помощником его — Амазасп. Милиционерам были назначены посты в армянских районах Шуши, каждый пост охраняло по 5-10 человек («Г.Т.», 9.2.1990).
Поводом к шушинской резне послужило убийство татарина-фонарщика неизвестными (но татары были, конечно, убеждены, что это дело рук армян) («Т.Л.», 17.8.1905). 16 августа около 2 часов дня в татарской части города два татарина подошли сзади к бывшему мировому судье Лунякину, шедшему из тюрьмы, и выстрелом из револьвера убили его наповал.[24] Вскоре у Эриванских ворот (в армянской части) татарин ранил в ссоре армянина-объездчика, а под городом был ранен армянский крестьянин. Это послужило сигналом («Т.Л.», 8,9.1905). На татарских рынках немедленно были перебиты все находившиеся там армяне («Г.т.» 9.2 1990) Армяне стали запирать лавки, в разных частях города поднялась перестрелка, а к вечеру армяне и татары, заняв позиции, открыли друг против друга убийственный огонь. Вся ночь прошла в перестрелке… Татары, находившиеся в армянской части, были взяты в плен армянами, и наоборот, другие армяне были взяты в плен татарами («Т.Л.», 8.9 1905). На следующий день армяне кинулись в маленький татарский поселок за Эриван-скими воротами, к складу Насира, официально — дровяному, а подпольно — оружейному (Насир как бы заведовал татарским арсеналом, и армянам это было известно). Вооружившись и поджегши разгромленный склад, милиционеры заняли позиции у ворот и отбили прорывавшихся в город татар из Агдама, Ма-лыбеглу и других окрестных селений. Затем к воротам подъехал хан Джеванширский с сотней молодцов и белым флагом. Численно со своим отрядом сильно уступая армянам, он стал было говорить им о «братском единении» и своих миротворческих устремлениях, но армяне были начеку. Едва татары схватились за шашки, как армяне дали залп поверх голов и разоружили
