пришельцев. Пленного хана заставили написать миротворческое воззвание, впрочем, не произведшее впечатления на татар (см. там же).
Тем временем в татарской части громили дома и лавки армян. Разгромили и сожгли военный лазарет. «В городе вслед за пожаром лазарета воцарилась полнейшая анархия, а малочисленная полиция, состоявшая исключительно из мусульман, не в силах была (дипломатическое выражение! — П.Ш.) удержать озверевшую толпу мусульман от насилия, грабежей и поджогов. Так, татары, вооруженные насосами, обливали дома армян керосином и поджигали их. Благодаря сильному ветру, огонь быстро переходил от одного здания к другому… повсюду около пожаров стояли вооруженные татары и производили стрельбу. Делали они это, видимо, для того, чтобы не допустить армян к защите своего имущества. Таким образом огонь уничтожил более 200 домов, большинство армянских лавок, аптеку Григорьева, театр Хандализова и мировой отдел… установлен факт о намерении поджечь армянскую церковь… 18 августа на помощь шушинскому татарскому населению из Джеванширского и Джебраильского уездов стали подходить вооруженные конные и пешие сельчане. Перестрелка со стороны татар стала усиливаться;[25] малочисленный джебраильский гарнизон… совместно с армянскими волонтерами 17 и 18 августа успешно отражал приступы татар. Но когда пришли на помощь шушинцам упомянутые выше сельчане, толпа татар, имея перевес над войсками, успела с трех сторон ворваться в армянскую часть города и открыть убийственный огонь по армянскому кварталу». Войска и армянские волонтеры, отстреливаясь, отступили к крепости; следом двинулись мирные жители. Перестрелка продолжалась почти целый день, то затихая, то разгораясь с новой силой. В самый критический момент… с бульвара Шуши… грянул оглушительный выстрел, через некоторое время другой, третий, наконец, грянул оглушительный взрыв и наступила тишина… Оглушительные выстрелы подействовали на толпу татар, а последний взрыв окончательно парализовал толпу: она немедленно прекратила стрельбу, выкинула белый флаг и вступила в переговоры с армянами. Оказалось следующее: неподалеку от дома Амбрумова, безо всякой цели, валялось крепостное орудие, с датой 1827 г. Орудием этим и воспользовался один из местных запасных артиллеристов из армян и стал обстреливать им татар. На четвертом выстреле орудие разорвало, и артиллерист только тогда прекратил стрельбу. Начинял он орудие гирями и кусками чугуна; хотя они не оказали разрушительного действия, но подействовали на татар так сильно, что они после 3-го выстрела прекратили дальнейшее наступление на войска и армян… 20 августа последовало полное примирение между армянами и татарами, и в тот же день последовал обмен пленными. Уничтожено огнем 240 домов; убито 318; много раненых, исключительно 3-х линейными винтовками, (т. е. армейским оружием, которого, теоретически, у обывателей быть не может! — П.Ш.). Среди армян встречаются раненые разрывными пулями, видимо, «дум-дум» («Т.Л.», 8.9.1905). В Шушу были двинуты войска и выехал сам губернатор Такайшвили.
Шуша после погрома имела мрачный вид: «Наряду с вооруженными армянами и татарами встречаются на каждом шагу патрули солдат и казаков. В 7 ч. вечера на улицах Шуши уже нет никого; благодаря отсутствию городского освещения, над Шушою царствует зловещий мрак, и только тусклые огоньки в некоторых жилых домах говорят, что в городе есть еще живые люди…» (Татары не продавали армянам керосина — П.Ш.). В особенности тяжелое впечатление производит на зрителя центральная часть города. Тут огонь произвел полное опустошение, и там, где несколько дней тому назад гордо красовались 2-х — 3-х этажные каменные здания, теперь одни лишь развалины, обгорелые стены и груды всякого хлама. Тут толпой, видимо, руководили фанатизм, злоба и месть, и недаром. в храме красовались надписи на русском языке «христиане —…» (там же).
Столь же тяжелое впечатление произвели развалины Шуши и на другого корреспондента «Тифлисского листка», татарина, подписавшегося «Мамед». «Нужно иметь сердце кровожадного зверя, дикаря, чтобы решиться на такой поступок, и ангельское сердце, чтобы простить этот поступок», — говорит он о «подвигах» своих единоплеменников. Положение оставалось напряженным еще долго, почти год. Татары объявили армянам бойкот и не продавали ни хлеба, ни керосина. А поскольку житницей Шуши считался Агдам, среди армян начался голод. Наконец Такайшвили велел татарским купцам выделить армянам продовольствие, и те выделили… 50 пудов сахара. «Татарское население не посещает армянскую часть города, а армянское — татарскую — пишет Мамед в начале ноября 1905 года. — Почти ежедневно исчезают, Аллах, конечно, ведает, куда, армяне, а недавно под Шушой были убиты четыре армянина, собиравшие шишки… Для приобретения чего-либо в татарской части армяне посылают солдат. Но теперь и солдатам перестали продавать продукты, зная, что продукты покупают для армян» («Т.Л.» 4.11.1905). По поводу исчезновения людей никакого следствия не велось. Не велось и следствие об исчезновении 30 армян (в том числе женщин и детей) — пассажиров трех дилижансов, остановленных под Агдамом в начале сентября (после того, как Такайшвили много раз громогласно заявлял, будто спокойствие на тракте Евлах — Шуша полностью восстановлено), (см. «Н.О.», 1.12.1905). Три месяца после событий в Шуше действовало временное отделение елисаветпольско-го окружного суда; в результате из 26 дел, касавшихся участников погрома, было рассмотрено 4, а остальные отложены «за неявкою обвиняемых и свидетелей»!
В Шуше наступило относительное спокойствие, а в уездах разыгралась настоящая война.
«Мусульманское население края, видя, что погромы заводов в Агдаме и расхищение имущества армян остаются безнаказанными, стало организовывать вооруженные банды, в несколько сот человек каждая, и делать нашествия на армянские села и деревни, сжигать хутора и запасы корма, вырубать сады и т. д. Армяне с своей стороны по мере сил не оставались в долгу у татар: нападения они отражали вооруженной рукой, сами в свою очередь нападали на татарские селения, из которых организовывались названные банды и которые стали местом сборища из разных пунктов, выжигали и вконец разрушали их и т. д…» («Н.О.», 1.12.1905). «В Джеванширском уезде — сообщает „Тифлисский листок“ — в селениях Дудукчи, Ахилла, Ахбулах и Хармандши часть населения вырезана, часть спаслась бегством. Дома сожжены и разграблены, селения Эдилу и Бутап окружены татарами; значительная часть вооруженных полчищ двинулась к селению Гадрут и друг.» («т. л.», 27.8.1905). 19 августа татары сожгли Гадрут, ограбили Амарасский монастырь и унесли мощи св. Григория (вскоре разысканные и возвращенные властями). Тогда армяне подожгли село Диван-Ашлар, а 24 августа утром жители с. Хирманджук напали на татарское село Халарша, угнали весь скот и захватили 8 человек татар (см. «Т.Л.» 11.9.1905).
Сразу после окончания шушинской резни агдамские, малибейлийские и прочие окрестные татары собрались на станции Дальмаметлы. Порешили пойти и разгромить Ханкенди, вместе с Гадрутом, бывший центром организации карабахских армян. («С.О.», 30.8.1905) Но известный разбойник Дали-Али явился к толпе и разогнал ее по домам, пригрозив расправиться с зачинщиками. Слухи об этом несостоявшемся походе вызвали панику в Елисаветполе: армяне закрывали лавки, ожидая погрома. («Т.Л.» 25.8.1905).
Одновременно дашнакские отряды самообороны заняли старинные укрепления Аскеранского прохода. Дважды армяне отбивали атаки татарской конницы. 22 августа к Аскерану подошел большой отряд конных татар, возвращавшихся из Шуши в Агдам. Зная, что проход занят армянами, татары выслали на разведку изХоджалу 30 всадников. Они не вернулись. Выслали еще 11 — те тоже не вернулись. Татары решили, что их товарищи прошли безопасно; на самом деле они были окружены и быстро уничтожены все до одного. Татары сожгли 340 домов («Т.Л.», 4.11.1905) Здесь нецензурное выражение — прим. авт.
Но ободренные татары двинулись мимо старинных крепостных стен, тянущихся с двух сторон прохода. Неожиданно из-за стен ударили залпы… Татары были окружены и легко перебиты; часть пыталась прорваться к караван-сараю Гасан-аги, но полегла под пулями отряда, засевшего на старом татарском кладбище. Из двух сотен, подошедших к Аскерану, в живых осталось только 6 человек («г.т.», 9.2.1990).
Такайшвили явился в Шушу и вновь принялся утверждать, что в губернии все спокойно. В начале сентября, в Шушу к губернатору являются три армянина из села Миришаллу Шушинского уезда «и заявляют, что в соседнем с ними татарском селении Аб-дал-Гюлафлы ими замечено большое скопище вооруженных татар из разных пунктов уезда и что они опасаются нападения как на их селение, так и на соседние армянские, и потому просят генерала принять меры к предотвращению погромов. Генерал отсылает их назад, уверяя, что ничего подобного быть не может, и что если татары осмелятся сделать нападение, то он разорит их селение. Через два дня после этого, ночью, татары в большом числе… напали на Миришаллу, разграбили и сожгли несколько домов, перебили несколько человек армян, между которыми были дети и женщины, и только благодаря стойкому отпору армян, не смогли довести до конца предпринятого разгрома целого села. На другой день армяне как из Миришаллу, так из других соседних селений собрались в числе нескольких сот человек, и, чтобы обезопасить себя от будущих нападений, решили самим напасть на татар,
