Рыбалка в море демонов

вынужден жить по законам, которые диктуют демоны, но все же он один совершил столь многое и так долго удерживал завоеванную территорию, что мы могли лишь посочувствовать ему в нынешнем несчастье.

– Вот это наглость! – пробормотал Барнар, пряча улыбку.

– И целых сто лет свободы и могущества до того, как он попался.

– Значит, ты согласен с легендой? Я кивнул.

– Я чувствую, что это правда. Если люди здесь и стареют, то происходит это куда медленнее, чем наверху.

– Да, это одинаково верно для всех, и свободных, и пленников, – согласился в свою очередь Барнар. – Должен признать, я тоже это чувствую. Какая-то усталость, что ли. Так что если предположить, что демоны в некотором смысле защищают своих пленников, то тогда он, может быть, и жив.

– Вот и я так думаю. В конце концов, должен же кто-то присматривать за этим зоопарком там внизу.

– Если только это зоопарк, а не захватчики, новые хозяева.

Замечание Барнара заставило меня насторожиться. Некоторое время мы продолжали вглядываться в воду между полуостровом и пирсом. Она была мелкой и совершенно прозрачной, так что хорошо просматривался затопленный лабиринт рифов, гротов и крутых откосов, который представляло собой Дно. И в каждой его ямке и уютном уголке сидело, скорчившись в неподвижности, или, напротив, беспокойно шевелилось какое-нибудь существо. Несмотря на то что общий вид дна лагуны напоминал головоломку, в нем явно прослеживалось наличие какого-то замысла, и я еще больше утвердился в мысли, что перед нами именно зверинец, а не произвольное собрание демонов-победителей.

– Слишком уж они разные, – заметил я. – Демоны не имеют привычки вступать в союзы. Какой-нибудь один вид мог бы, наверное, захватить это место, но не такая пестрая толпа. Все это куда больше напоминает коллекцию, собрание представителей разных видов демонической фауны.

И действительно, коллекцию редкостей более инфернального вида трудно даже вообразить. Таких тварей можно, пожалуй, увидеть лишь на ярмарке в балагане чудес, где за мелкую монетку всем желающим дают взглянуть сквозь Стекло Проницающего Зрения на каплю воды из лужи. По счастью, вид большинства из этих созданий почти совсем изгладился из моей памяти, но некоторых я, очевидно, не забуду никогда. Был там шарообразной формы взрыв игл и колючек, который запросто можно было бы принять за увеличенного в размерах морского ежа, если бы с каждого острия его панциря не свисал желтой каплей человеческий язык. Другой представлял собой кристально прозрачную сферу, испещренную прожилками вен, внутри которой было заключено целое созвездие измученных человеческих лиц. Еще один демон более всего походил на ползуна. Присматриваясь к нему, я сделал открытие, от которого у меня кровь застыла в жилах.

– Глянь-ка вон туда, – толкнул я Барнара, – на мол, ближе к выходу.

– Гром меня разрази. Это что, ползун?

– Похоже, брат-близнец того демона, который притаился в подводном гроте сразу под ним.

X

Приглядевшись как следует к демону на молу – точной копии того, что под водой, – мы поняли, чем они отличались от ползунов. У тех глаза черные, круглые и блестящие, точно драгоценные пуговицы, тогда как у схожих с ними демонов вся широкая приплюснутая голова покрыта россыпью человеческих глаз. Передние лапы – самая короткая пара, с ее помощью ползуны очищают и подносят ко рту добычу, – которые у них обыкновенно заканчиваются колючими клешнями у этих демонов имели вид человеческих рук, правда с когтями вместо ногтей. Их тела с головы до кончиков лап были светло-зеленые, с ярко-алыми прожилками, и светились. Оба демона, настороженно наблюдая друг за другом, беспрестанно шевелили напряженными, точно стальные пружины, конечностями. Их движения своей вкрадчивой быстротой в точности напоминали ползунов.

Затем чудовище на молу – оно казалось немного поменьше, чем другое, внизу, – взгромоздило волосатую луковицу своего тела на балюстраду и, покачиваясь из стороны в сторону, присело, готовясь к прыжку. В следующее мгновение оно взвилось в воздух. В его прыжке нам почудилось что-то чувственное: оно не камнем падало в воду, а как бы парило, широко расставив лапы и почти мечтательно прикрыв глаза. Его увеличенная копия встала на дыбы и, высунув из воды передние лапы, встретила натиск летуна бешеным контрударом.

Целое облако воздушных пузырьков скрыло от нас картину битвы. Когда все стихло и вода снова стала прозрачной, мы увидели, что нападающий одолел более крупного демона и теперь, взяв его передние конечности своими в замок, подталкивает его к поверхности. Передняя часть тела побежденного оторвалась от дна, задние лапы беспомощно скребли по песку в поисках точки опоры, страшные клыки понапрасну лязгали в пустоте. И тут из нижней части живота победителя вытянулся свернутый спиралью ярко-красный шнур, распрямился, коснулся какого-то отверстия в подбрюшье обездвиженного противника и скользнул внутрь его тела. Некоторое время не происходило ничего, только красный шнур пульсировал, перекачивая невообразимые субстанции из одного органа в другой. Затем связь прервалась, и шнур вернулся на прежнее место. Победитель отпустил странно обмякшего демона, развернулся и поплыл прямо к полузатопленному особняку. Мы обратили внимание, что, когда он проплывал над другими обитателями инфернального зверинца, все они, даже те, кто вдвое-втрое превосходил его размерами, съеживались и норовили забиться поглубже в свои гроты и расщелины. Ползун наддал, поджал лапы к животу и, поймав очередную волну, вкатился на ее гребне в распахнутое окно нижнего этажа.

Мы с Барнаром обменялись долгим взглядом. Каждый из нас ждал, пока другой скажет что-нибудь внятное.

– Он славился своим искусством менять обличья еще до путешествия сюда, – рискнул наконец мой друг. Я тут же предпринял ответный шаг.

– Да. И может быть, за это время он совершенно утратил человеческие черты.

Мы оба испытали некоторое облегчение, когда втайне точившая нас мысль обрела наконец форму. Но ненадолго. Минуту спустя Барнар без особой уверенности в голосе возразил:

– Но ведь говорил же Чарнал, что его влекло сюда в том числе любопытство исследователя, жажда познать различные формы жизни демонического океана.

– Познать, как же, – фыркнул я. Мы снова уставились на лагуну. Барнара передернуло.