придется жертвовать жизнью. Устраивает?
Антон задумался.
– А если у Леодра другой план?
– Какой? Даже такой изощренный ум не придумает ничего хуже. Леодра интересуют только деньги. Так что ты можешь успокоиться. Татьяна будет спасена.
Антон покачал головой.
– Нет, я все равно постараюсь ее спасти. Спасибо, что вы решили помочь, но это мой долг.
Сид тяжело вздохнул.
– Ладно, человека, который решил расстаться со своей жизнью, ничто не остановит. Но позволь мне хотя бы научить тебя, как продать ее подороже.
– О чем ты?
– Видишь ли, я знаю, что ты хороший боец. Но у тебя большой недостаток. Ты не владеешь парным оружием. Несколько дней назад это чуть не стоило жизни твоему учителю. Не повторяй его ошибок. Позволь, я научу тебя.
– А ты умеешь? – встрепенулся Антон.
– Когда удар меча лишил меня зрения, я был ритером без малого четверть века, – горько вздохнул Сид. – Тогда я вступил в бой с тремя десятками опытных воинов… и жив, как видишь. Хоть и пострадал. Слепой ритер никому не нужен, и мне пришлось стать массажистом. Но, поверь, с оружием я обращаться умею получше многих. И могу научить. Татьяна точно будет в доме Леодра еще почти три месяца. Аине будет следить, чтобы с ней ничего не случилось за это время. Мне от тебя нужно всего тридцать дней. Но это очень сильно повысит твои шансы на успех. Ты согласен?
– Да, – выдохнул Антон.
– Ну что же, – усмехнулся слепец, – обещаю тебе, что двумя мечами ты будешь владеть прекрасно. А с остальным – как повезет.
– С каким остальным? – не понял Антон.
– Я насчет того, откроется ли тебе великая тайна.
Глава двадцать восьмая,
о возможностях танцовщицы
Вечернее занятие шло к концу, и Таня чувствовала, что силы ее на исходе. Мудреные движения танца осы так и не удавались у девушки с легкостью и изяществом, хотя бы отдаленно напоминавшими Симе. А уж последние дни, когда Аине стала заставлять ученицу танцевать в традиционной одежде и украшениях, стало совсем тяжело. Костюм Тане сшили точно такой же, как и у Симе, только ярко-красного цвета. Впрочем, не цвет был главной проблемой. Облегающая, хоть и короткая юбка стесняла движения, массивные серьги в ушах отвлекали, а накидка все время путалась в руках.
Удивляло и поведение Симе. Три дня после их маленькой победы над грубыми зрителями во дворе Симе всячески выражала Тане свое расположение. Казалось, что девушки смогут подружиться, и у Тани даже возникла тайная надежда, что при помощи Симе можно будет сбежать. Но неделю назад все резко изменилось. Симе смотрела на ученицу с какой-то странной неприязнью, будто обиделась на что-то, двигалась так, словно бросала Тане вызов, мол, все равно не сможешь танцевать, как я, да и вообще я моложе, красивее и умнее. Бог знает, каким чутьем Таня уловила все эти «токи», исходящие от Симе, но надежды на обретение подруги, побег, да и просто на человеческое сочувствие рухнули.
Поговорить с Симе и выяснить причины столь резкой перемены не удалось. Больше Аине ни разу не оставляла девушек наедине и старалась заполнить все время своей ученицы изнуряющими занятиями. Сама наставница постоянно хранила внешнюю беспристрастность, словно не замечала перемены в Симе и не интересовалась переживаниями своей ученицы. «Философских отступлений», вроде того, которое позволила себе наставница перед успешным выступлением Тани во дворе, она больше не допускала. Танец, тонкости движений, правильность позиций, казалось, больше ничто не волновали старую танцовщицу. Наставница была строга и не останавливалась перед применением плетки, хотя делала это уже не так часто, как в первые дни.
– Ай. – Таня подвернула каблук, с трудом удержала равновесие и вся сжалась в ожидании очередного удара. Но наказания не последовало.
– Ты устала, я понимаю, – неожиданно тепло произнесла Аине. – Отдохни.
Аине опустилась на пол, скрестив ноги по-турецки, и жестом предложила сесть Тане.
– Ты можешь идти переодеваться, – бросила она Симе. – Танцев сегодня больше не будет.
Гордо задрав голову и бросив на Таню презрительный взгляд, Симе вышла из зала. Следом зал покинули музыканты. Проводив их тяжелым взглядом, Таня тоже опустилась на пол. Сесть, как Аине, в своей короткой и узкой юбке она не могла, поэтому подтянула колени к груди и обхватила их руками.
– Ты устала, я понимаю, – повторила Аине. – Соберись, нам надо еще многое освоить. Но только подумай, еще два с небольшим месяца – и твоя жизнь изменится. Закончатся мучительные тренировки.
– И что с того? – печально усмехнулась Таня. – Я буду рабыней.
– Ты будешь танцовщицей, – покачала головой Аине. – Ты будешь заниматься искусством. Будешь творить.
– Рабыней, – упрямо повторила Таня. – Меня будут продавать, заставлять танцевать на потеху хозяевам, насиловать.
– Вспомни, что я тебе говорила, – возразила Аине. – Человек сам делает себя рабом, подчиняясь придуманным правилам. Выйди на улицу. Она полнится рабами. Некоторые из них в дорогих тогах и сами считают себя рабовладельцами.
– Их никто не может продать и изнасиловать, – сквозь зубы процедила Таня.
– Они сами продаются и сами просят, чтобы их изнасиловали. Это еще хуже. Но я понимаю твою боль. Ты считаешь себя невинно осужденной. Думаешь, что страдаешь зря.
– Да! Меня осудили несправедливо. Я страдаю зря, – упрямо твердила Таня.
– Даже если суд был несправедлив, страданий без пользы не бывает, – наставительно сказала Аине. – Нас всех влечет по жизни великая тайна. Знает ее человек или нет, не важно.
– Вы знаете великую тайну? – встрепенулась Таня. – Я думала, что она доступна только ритерам.
– Она доступна всем, – Аине достала из-за пазухи висевшую у нее на шее инку и показала Тане. – Ключ к ее пониманию: усердный труд, самосовершенствование и творчество. Любое искусство может привести тебя к ней. Возможно, твоя судьба – постичь ее через танец, как это произошло со мной.
– А может, моя судьба была в том, чтобы познать ее там, откуда меня похитили, – передразнила наставницу Таня.
– Великая тайна, слагающая твою судьбу, не ошибается, – возразила Аине. – Она всех ведет к пониманию себя. Тем, кто сам идет, помогает. Тех, кто упирается, тащит. Видимо, тебе надо было попасть сюда.
Таня отвела глаза.
– Мне сейчас не до ваших философий.
– Философия полезна всегда, – наставительно сообщила Аине. – Она дает возможность понять прошлое и будущее. Она дает возможность сделать выбор.
– У меня нет выбора.
– Выбор всегда есть. Например, сейчас ты изучаешь танец только из страха перед моей плетью. А мне бы хотелось, чтобы ты изучала его ради постижения искусства.
– Ах, вот вы о чем, – горько усмехнулась Таня. – Чтобы я лучше занималась.
– И об этом тоже. Я знаю, что ты была учеником ритера. Я вижу, что ты воин в душе. Но для девушки, лишенной покровительства, искусство танца – большое благо. Ты должна уметь не только подавлять. Это удел мужчин, которые идут к мягкости через жесткость. Ты должна уметь управлять ситуацией через обаяние и внешнюю покорность. Ты должна уметь управлять мужчинами, но так, чтобы они продолжали себя чувствовать хозяевами положения. Это путь женщин, которые идут к жесткости через мягкость. Когда постигнуто и то, и другое, открывается великая тайна. А великая тайна окончательно снимает все условности. Она ставит человека в центр вселенной, дарит подлинную свободу. Пока человек слаб, он с надеждой смотрит на звезды. Когда обрел высшую силу, звезды с восторгом смотрят на него. Попытайся постичь великую тайну, и она сделает тебя царицей, даже если ты будешь оставаться при этом
