— Я тоже.
Глава одиннадцатая
Хэнку показалось, что его легкие расплющились от удара о землю, когда мустанг встал на дыбы и сбросил его посреди арены, — он тщетно раскрывал рот, воздух в грудь не проникал.
— Ковбой продержался восемь секунд. Сейчас мы узнаем его результат, — услышал он голос комментатора.
Когда Хэнку наконец удалось вздохнуть, три размалеванные рожи закрыли ему темное техасское небо.
— Ты жив, сынок? — спросил пожилой клоун.
Еще один присел рядом с ним.
— Похоже, нужны носилки. Третий клоун склонился над ним.
— Ну-ка, он помнит, как его зовут?
Тело не хотело повиноваться, но Хэнк пересилил себя и сел.
— Черт возьми!
— Он говорит, его зовут Черт Возьми! — выкрикнул клоун ковбоям, выстроившимся у загона.
Толпа вокруг арены по достоинству оценила шутку и с облегчением расхохоталась. Аплодисменты и возгласы одобрения сопровождали Хэнка, когда он поднялся и оттолкнул старого клоуна, пытавшегося поддержать его под руки.
— Приветствуйте Хэнка Эдема, заработавшего восемьдесят два очка! — объявил диктор. — Первое место!
Хэнк дохромал до ограды и прислонился к ней. Первое место.
Толпа снова разразилась криками восторга, но Хэнк едва слышал их. После двух месяцев скачек по всей стране, от Монтаны до Техаса, он уже не отличал восторги от улюлюканья, и его это не волновало.
Он постарел или просто забыл, как тяжела жизнь ковбоя на родео? Жизнь на родео — сущий ад. Не было ненависти лишь к тем моментам, когда он сидел верхом на мустанге или метал лассо. Но это длилось лишь несколько секунд в день.
Каждый сустав его тела болел, особенно ломило давно поврежденное колено. За это время в его голове не раз мелькала мысль: «Нужно возвращаться домой».
Хэнк распахнул ворота. К черту родео! К черту золотую пряжку! Он возвращается домой навсегда. И неважно, что там каждый уголок будет напоминать ему об Алекс.
Трэвис и Клэр не слишком обрадуются, но это их дело. Он просто сядет на качели и не будет замечать их, пока они не привыкнут. Нет, не то! Он усадит их на качели и выскажет им, выставившим его за дверь, все, что думает.
Улыбаясь от предвкушения, Хэнк прицепил к грузовику трейлер и загрузил в него двух своих лошадей. Потом забрался в кабину и завел мотор. Половина десятого. Если ехать и ехать по дороге, к утру он будет дома.
— Трэвис? Клэр? Кто-нибудь есть дома? — прокричал Хэнк, снимая у порога шляпу и сапоги.
Ответа нет, но иного он и не ожидал. Клэр, наверное, на летних работах, а Трэвис на пастбище. Он может поспать несколько часов до встречи с ними.
Но сначала надо перекусить. Он поморщился, едва шагнул на кухню. Запах варева Клэр тяжело витал в воздухе.
Воспоминание об Алекс, стоящей у плиты и приветствующей его улыбкой и божественным ароматом ростбифа, заставило его замереть на месте. Почему Трэвис не мог нанять нормальную повариху?
Заметив мигающую красную лампочку автоответчика, Хэнк нажал кнопку воспроизведения и услышал до боли знакомый голос:
— Трэвис? Клэр? Вы где?
Хэнк похолодел. Это Алекс!
— Я так понимаю, опять не застала вас. Никак не привыкну к тихоокеанскому времени.
Опять? Она уже звонила? Какого черта?..
— Звоню, просто чтобы услышать трехдневный отчет, как дела у Хэнка. Я скучаю без вас, девочки- мальчики. Ну, позвоню попозже, когда вы будете дома. Пока.
Сердце Хэнка заколотилось в груди.
Он долго смотрел на телефон и даже не заметил, как задняя дверь открылась, и на кухне появился его младший брат.
— Что ты делаешь дома? — воскликнул Трэвис. — Я думал, на этой неделе ты направляешься в Нью-Мексико.
Хэнк ответил вопросом на вопрос:
— И давно она звонит?
Трэвис не стал делать вид, будто не знает, о ком идет речь.
— Первый раз позвонила, как только доехала до Сан-Франциско. Сейчас звонит пару раз в неделю. Думаю, Клэр тоже ей звонит.
— Зачем?
Он пожал плечами.
— Узнать, как у нас дела.
— Когда Алекс уезжала, она ясно сказала, что ей плевать на нас. Она любит только Райский Сад.
Мышца задергалась на левой щеке младшего брата.
— Она сказала, плевать на тебя, а не на нас.
Хэнк прищурился.
— Тогда почему же она интересуется моими делами?
Трэвис выругался. Потом решительно подошел к раковине и налил стакан воды.
— Зачем ты приехал?
— Я приехал домой насовсем. Отвечай на вопрос.
Трэвис удивленно посмотрел на него.
— Что значит «насовсем»?
— А то, что я сыт по горло родео и вернулся домой. Так зачем Алекс звонит?
— А как же Национальный финал? Как же золотая пряжка, о которой ты всегда…
— К черту все золотые пряжки! — Хэнк грохнул кулаком по кухонному столу. — Ты мог стать Ковбоем с Золотой Пряжкой. Я слишком стар для родео. Или слишком умен. Так или иначе, я остаюсь дома и займусь ранчо. А сейчас, если не скажешь, почему звонит Алекс, я тебе…
— Она любит тебя.
Эти слова остановили Хэнка, как каменная стенка. И смысл их не сразу дошел до него. Надежда вспыхнула в нем, но сразу угасла.
— Она сказала, что не любит меня.
— Она лгала.
Хэнк разглядывал брата, не в силах ничего понять.
— Зачем, черт возьми, она делала это?
— Чтобы ты уехал на родео.
Хэнк облокотился на стол, опасаясь, что колени подведут его.
— И ты ей позволил.
— Черт возьми, я помогал ей. И Клэр тоже. Ты слишком многим пожертвовал ради нас, Хэнк. Мы хотели вернуть тебе часть.
— Для этого вышвырнули меня из родного дома и отняли единственную женщину, которую я любил? Как мне благодарить вас?
