только разыщу – постараюсь с ним обо всём договориться. Думаю, часика через три я приеду с определённым результатом.
– А почему мы должны тебе доверять? – по привычке забарабанила я пальцами по столу.
– Потому что вы неплохие девчонки и я искренне хочу вам помочь. А ещё потому, что Танечка мне далеко не безразлична.
Услышав последние слова, Танька расплылась в улыбке и, приподнявшись, чмокнула Толика в щёку.
– Смотри, от счастья не задохнись, – съязвила я.
– Если на то пошло, то я в этой гостинице не была. Я, можно сказать, из-за дружбы страдаю. Теперь Драный на меня зуб точит… И вообще, Ленка, какого чёрта ты Драного спугнула? Неужели по-другому нельзя было? Ищи его теперь по всей Москве!
– А что я, по-твоему, должна была делать, когда эти чёртовы «казаки» увидела? Тем более, он мне сам сказал, что сделаны они на заказ и вторых таких нет! Я от страха вообще могла его на месте укокошить. Жить захочешь – и не то сделаешь!
– Нужно было нас разбудить, – не моргнув глазом, сказала Танька. – Пока твой Драный спал, мы бы наметили план дальнейших действий.
– Тань, ты хоть думай иногда, что ты несёшь! Может, я и сама докумекала бы до чего-нибудь, но у Драного, как назло, мобильник в кармане запиликал.
Толик потянулся к телефону, ещё раз набрал номер, послушал несколько минут, затем положил трубку и направился к выходу. Мы с Танькой бросились следом, закричав в один голос:
– Послушай, куда ты собрался?! Неужели ты оставишь нас одних?!
– Девочки, у вас нет другого выхода, кроме как довериться мне, – сказал Толик, зашнуровывая ботинки. – Где Танечка живёт, никто не знает, так что опасности нет никакой. Сидите дома и не вздумайте выходить на улицу!
Входная дверь захлопнулась. Танька суматошно закрыла все мыслимые и немыслимые замки и, вздохнув, поплелась на кухню.
– Один уехал для того, чтобы разобраться со своим долгом. Другой – чтобы поговорить с Драным, – невесело рассмеялась я. – Боюсь, Танька, мы с тобой больше не увидим ни того ни другого.
– Не смей так говорить! А вдруг твоя мысль материализуется? Как скажешь, так и будет. Нужно верить только в хорошее!
– Накликала беду на свою голову! Будем теперь сидеть тут как на иголках… Какого чёрта ты потащила сюда этого Толика? Знаю я, чем это кончится: приедут братки и… – Продолжать фразу мне не хотелось.
Положив на стол пёструю стопку школьных тетрадей, Танька достала красную ручку и недовольным голосом произнесла:
– Не знаю, как твой Макс, но Толик, по-моему, удивительно благородный мужчина. Я думаю, ему можно доверять. Между прочим, он бескорыстно согласился нам помочь. Никаких подарков я ему не дарила.
– Каких ещё подарков?
– Ну, например, машин… – Танькин голос был полон сарказма.
– А я свою машину и не дарила. Я её на время одолжила.
– Это одно и то же. Очень сомнительно, что ты её ещё когда-нибудь увидишь!
Танька склонила голову над раскрытой тетрадкой, показывая, что разговор окончен. Вздохнув, я принялась мыть посуду. Воображение услужливо нарисовало малоприятную картину: дюжие молодчики во главе с Драным выламывают дверь и оставляют в квартире два трупа.
Кровь льётся рекой и заливает соседей снизу. Те звонят в милицию, но поиски не дают никаких результатов.
Бр-р-р… И угораздил же меня чёрт вляпаться во все это… Ну почему в ресторане к нам подошёл именно Драный? Прямо какой-то злой рок…
Почистив раковину, я подошла к окну и уныло посмотрела на улицу.
– Всё-таки ты зря Толику не отдала его газовые патроны, – вдруг изрекла Танька.
– На кой чёрт они ему сдались?
– Благодаря тебе, дорогая, он совсем без оружия к Драному пошёл.
– Ну и что? Драный его встретит с распростёртыми объятиями, а потом они вместе приедут по указанному адресу. Думаю, ждать нам уже осталось недолго. Так что ты зря за свои тетрадки засела, они больше тебе не пригодятся.
– Хватит каркать! – вздрогнула Танька. – Если ты и в самом деле так думаешь, лучше позвони своему Максу и попроси, чтобы он нас охранял.
– Ему со своими делами разобраться нужно, а ты хочешь, чтобы он нас охранял. Какой с него прок, если он один, а сюда сейчас целая гвардия примчится.
– Один не один, а всё-таки мужик. И вообще, с каких это пор ты мужиков жалеть стала?! – взорвалась Танька. – Мужиков вообще жалеть нельзя! Их пожалеешь – только себе хуже сделаешь! Они жалости не понимают. Они сразу на шею садятся и погонять начинают.
– Смешная ты, Танюшка, – не смогла удержаться я от улыбки. – Ты умные мысли высказываешь, а делаешь всё наоборот. Не ты ли час назад гладила своего новоиспечённого женишка по белобрысой головёнке, причитая как ненормальная: «Ешь, Толенька, ешь. Я, конечно, не знаю, как тебе жена готовит, но ей-богу, старалась от души». Фу, аж слушать было тошно!
– Не нравится, не слушай, – обиделась Танька. – Ты только со своей личной жизнью можешь носиться, а на мою тебе наплевать. Не одной же тебе в мужиков влюбляться! Мне, между прочим, тоже хочется от лакомого кусочка хоть крошечку откусить.
Устав от Танькиного нытья, я ушла в комнату и, щёлкнув пультом, включила телевизор. На первом и четвёртом каналах профилактика, на втором – реклама, на третьем – сентиментальный латиноамериканский сериал. И как только люди могут смотреть такую муру? Вот уж точно говорят: мыло. Пены много, в глаз попадёт – ревёшь… А может, и мне поплакать под настроение?
Где-то в шкафу у Таньки припрятана водка.
Надо бы глотнуть капельку. Водка для меня как валерьянка: выпьешь и успокоишься. Воздержишься – душа болит. В малых дозах не вредно, главное – вовремя остановиться, а я пока ещё не разучилась держать себя в руках.
Налив себе четверть стакана, я села на диван и попыталась с ходу вникнуть в незатейливый сюжет. Смуглолицый широкоплечий брюнет в пёстрой рубашке-гавайке навыпуск уговаривал молоденькую длинноволосую красавицу бежать под покровом ночи из родительского дома. Не соглашайся, дурочка, обманет ведь, как пить дать…
Сколько я таких брюнетов перевидала на своём веку… Много, очень много, а ведь мне только двадцать семь лет…
А водка у Таньки совсем не горькая, пьётся как вода… Наверное, я уже не способна почувствовать горечь.
Жизнь-то у меня какая… Незавидная… Не жизнь – слёзы одни… «Леночка, какая ты счастливая, – обычно говорит мне при встрече соседка, – одета как куколка, квартира, машина – все у тебя есть. Жалко только – одна ты. Нашла бы себе жениха, а?» Конечно же она не знает, чем я занимаюсь. Думает, что в престижной фирме работаю, переводчицей… А я, между прочим, и в самом деле могла бы работать переводчицей. Во-первых, английский в спецшколе учила, во-вторых, за долгие годы работы с иностранцами поднаторела на практике.
Может быть, поэтому мне удавалось легко находить клиентов, да и с криминальными кругами особо сталкиваться не пришлось.
Маринка… Как же она мне помогала на первых порах… Ближе Таньки была… За руку везде водила… Себя не жалея, спасала, если вдруг туго приходилось… Спасибо тебе, подружка дорогая, не скучай там, наверху, без меня. Сама-то ты так за короткую жизнь настрадалась, что наверняка попала в рай. «Помилуй мя, боже, по великой милости твоей, и по множеству щедрот твоих очисти беззаконие моё», – вслух прошептала я слова из псалма. Все путаны верующие, без веры нам хоть в петлю залезай… И Маринка верующей была, и Наташка, которая тоже умерла три месяца назад.
Не от СПИДа, нет. Братки на неё наехали, потребовали: плати. Она сначала отказалась, потом стала
