Произносила лишь гласные звуки. У меня была нарушена артикуляция.
– Да, здорово ты вляпалась, но это всё ж лучше, чем мотать пожизненное или попасть под висяк. Слушай, а какого хрена ты этого миллионера грохнула?
– Видел бы ты этого извращенца! Ещё немного, и он бы меня забил. У меня выхода не было.
– Получается, что тебя, Ленка, как бы и нет вовсе. Ты ведь признана официально умершей. Прям кино какое-то: «Восставшая из Ада».
Зак выкинул сигарету и погладил меня по бинтам.
– Ленусик, показала бы, что под ними находится.
– Позже, Зак, не сейчас.
– Ты для меня – как подарок судьбы. Клиенты нынче пошли до ужаса привередливые. Всем какую- нибудь изюминку подавай. У меня друг один салон уродов организовал. Ты бы знала, какие деньги он заколачивает, офигеть. Но я его теперь переплюну. Обожжённая девушка – это же сенсация! Слушай, а ты почему вещи с собой не взяла? – внезапно переключился он.
– Да у меня и вещей-то особых нет. Всё в сумочке уместилось. Знаешь, Зак, я когда в тюремном лазарете в Греции лежала, познакомилась с одной девушкой. Очень симпатичная девушка, чем-то на меня прежнюю похожа. Тебе имя Маша ничего не говорит?
– Маша… Мария… – Зак забарабанил пальцами по рулю.
– Так вот, эта Маша, оказывается, была знакома с тобой.
– Со мной? – Зак заметно напрягся. – И что же она про меня говорила?
– Она говорила, что любит тебя. Ещё она говорила, что ты слупил с её отца большие деньги, а затем отправил её в Грецию, предварительно подложив в сумочку наркотики. Её взяли прямо на таможне. Странно, что она не засветилась ещё в Москве.
– Сучка эта наделала мне столько проблем! Папаша у неё и вправду крутой – в туалете задницу долларами подтирает. Деньги-то он дал, да потом перевернул кверху дном всю Москву, для того чтобы меня найти. Мне даже пришлось отсиживаться некоторое время. Я уж и не знал, как от этой Машки отделаться!
– Она сгорела, Зак.
– Как сгорела?
– Ну, умерла.
– Умерла?!
– А ты разве ничего не знал?
– Но ведь она мне сегодня звонила! Буквально перед тобой! – Зак расширил глаза и открыл рот.
– С того света, что ли?
– Прямо чертовщина какая-то, – перекрестился Зак.
– Я сама видела труп. Родители забрали её тело, чтобы похоронить на родине.
– Ты это серьёзно?
– Конечно, а разве такими вещами можно шутить?
– Вот именно что нельзя! Но сегодня кто-то пошутил. Послушай, Ленка, а может, отец этой придурочной напал на мой след? Он же теперь не успокоится, пока не отомстит за смерть дочери… Ох, неспроста этот звонок раздался, чует моё сердце…
– Ты считаешь, что это было предупреждение?
– Конечно, – задёргался Зак. – Нужно теперь быть начеку. И дернул меня чёрт связаться с этой ненормальной! Представляешь, Ленка, она думала, что я на ней женюсь! То, что у неё не в порядке с головой, это я понял сразу. Сплошные бредовые идеи, а не жизнь! Одно хорошо, я хоть бабки нормальные с неё поманал. Хоть я об этом уже тысячу раз пожалел. Потом были такие последствия… Ну, я рассказывал.
– Зак, а она и вправду в тебя влюбилась?
– Выходит, да.
– Она знала, что ты сутенёр?
– Нет. Я сказал ей, что работаю коммерческим директором одной крупной компании, – по-лошадиному заржал Зак. – И эта дура поверила!
Я прижала локтем выпирающий из кармана пистолет. Не сейчас, не время. Позже…
– Говорят, ты и сам теперь крутым стал. Везде выступаешь. Являешься учредителем какого-то фонда. Растёшь прямо на глазах.
Зак достал из бардачка початую бутылку виски и сделал несколько глотков.
– А тебя это удивляет, дорогая? Профессионально растут не только политики, но и сутенёры. В сорок лет пора и остепениться. Всякое в моей жизни бывало: разборки, перестрелки, драки… Но всё это осталось в прошлом и больше никогда не вернётся. Теперь я уважаемый человек. Захочу, в Думу баллотироваться буду. С моими-то деньгами – пройду, можешь не сомневаться. – Зак замолчал и посмотрел на меня полупьяным взглядом: – Ну что, Ленка, покатили?
– Покатили. Слушай, Зак, а может, ты на месте проверишь мой профессионализм?
– Что, прямо в машине?
– Ты так спрашиваешь, как будто никогда раньше не трахался в машине.
– Я уже и не помню, когда это было.
– Ну так давай вспомним.
Сложив брови домиком, Зак погладил мою перебинтованную голову, затем ещё раз глотнул из бутылки и, закрыв её, сунул обратно в бардачок.
– Зак, а ты что к этой Маше испытывал? Неужели только неприязнь?
– А тебе-то какая разница?
– Понимаешь, Зак, мы успели с ней подружиться. Она о тебе многое рассказывала.
– И что же она рассказывала?
– В основном глупости какие-то болтала, но мне показалось, что она по уши в тебя втрескалась.
– Да ну её к чёрту! Привыкла от жизни одни конфетки получать. Папаша её, я узнавал специально, при всех режимах как сыр в масле катался. Вот и избаловал дочку, вырастил примадонной. А по мне, так шизофреничкой сделал.
– А зачем ты посадил её на иглу?
– А что мне оставалось делать? Не жениться же на ней!
– Ну хоть немного ты её жалел?
– Я вообще не умею жалеть баб, потому что они законченные шлюхи.
– Но ведь Маша не была шлюхой. Она, кажется, художницей была.
– Какая разница! Не была, так стала бы!
Зак расстегнул молнию на брюках и погладил возбуждённый член.
– Ну что, Ленка, обожжённая ты моя. Давай проверим твою профессиональную пригодность.
– Давай, – сказала я, вытащила пистолет и, схватив рукоятку обеими руками, прицелилась ему в грудь.
– Ленка, т-т-ты что это, – запинаясь, как ребёнок из логопедической группы, произнёс Зак. – Т-тты что надумала? Ш-ш-шуточки вздумала шутить?
– Какие шуточки, гад? А ну выходи из машины!
– Перестань, Ленка. Я ведь и разозлиться могу.
– Снимай штаны и выходи из машины. Одно лишнее движение – и стреляю без предупреждения.
– Ты что?!
– Считаю до трёх. Раз…
Стянув с себя штаны, Зак открыл дверь и вышел из машины. Он был такой маленький, такой жалкий в длинной – почти до колен – шёлковой рубашке, застёгнутой на все пуговицы, кроме верхней. Даже в темноте было видно, как дёргается его кадык.
Боже мой, неужели это Зак, участник многочисленных презентаций, тусовок, фуршетов, учредитель какого-то фонда? Известный в Москве сутенёр…
– Зак, ты похож на маленького, запуганного зверька. На тушканчика. Скажи, тебе страшно? – рассмеялась я.
